глава II. реализация политики интеграции на примере стран Европейского союза и на постсоветском пространстве.
2.1. Удачная реализация политической интеграции: феномен Европейского союза.
В последние годы происходят значительные изменения на европейском континенте. Новый этап объединения Европейского Союза является уникальным как по масштабам евроинтеграции, так и по географии12. В результате существенно изменилась политическая и экономическая картина Европы. Формирование на пространстве Западной Европы новой «наднациональной» общности является выражением процесса международной интеграции, который стал одной из ключевых направлений общественного развития. В рамках Европейского Союза, где данный процесс и тенденция получили свое наиболее полное и масштабное воплощение, интеграция повлекла за собой коренные преобразования во всей системе общественных институтов и отношений западноевропейских государств и народов, прежде всего, в политической, экономической и правовой системах13. Результатом политической интеграции стран-членов Союза стало формирование на всей территории сначала шести, затем пятнадцати, двадцати пяти, и ныне — двадцати семи стран. Следует уточнить, что экономическая интеграция в Союзе выступает, с одной стороны, в качестве базисного условия для развития политической интеграции, с другой стороны - сама является ее результатом. Связь обоих направлений интеграции взаимообусловлена: потребности построения общего экономического пространства вызывают к жизни необходимость создания единых и политических правил поведения по отношению друг к другу и, в тоже время, именно политика выступает основным средством преобразования общественных отношений в Европейском Союзе. По сути дела, образовалось единое сообщество, представляющее собой «пространство без внутренних границ», в котором обеспечивается свободное движение товаров, услуг, лиц, капитала. Новым принципиальным шагом в экономической интеграции стало введение в обращение единой «европейской валюты», создание Европейского центрального банка и появление Экономического и валютного союза. Европейский Союз на данной стадии своего развития уже значительно перерос начальную форму альянса суверенных государств, объединяемых общими экономическими интересами. ЕС выступает и воспринимается как единый субъект политических отношений. В своем развитии Европейское сообщество прошло большой путь от международных организаций с довольно узкой и конкретной сферой деятельности (уголь, сталь и энергетика) до широкого экономического сотрудничества и, далее, до создания уникального всеобъемлющего интеграционного, государственно-подобного международного объединения с почти универсальной компетенцией — Европейского Союза. На сегодняшний момент ЕС - это единственная организация интеграционного типа, в которую входят промышленно развитые государства. Это объясняет ее уникальность среди других региональных интеграционных объединений. Интересы субъектов, представляющих спрос на интеграцию здесь гораздо более однородны, чем в других региональных организациях. Потенциальные преимущества торговли между индустриально развитыми государствами дополняют выигрыши от «межстранновых» инвестиций, рассчитанных на использование технологического и рыночного потенциала. Близость экономических структур обеспечивает схожесть задач экономической политики. Уже достигнутая высокая степень интеграции выводит часть регулирующих функций на наднациональный уровень14. В то же время, расширение Союза за счет двенадцати стран, заметно отстающих по экономическому развитию от среднего уровня стран-членов ЕС, объективно ведет к тому, что, по структуре политических интересов, всё сообщество может начать движение в сторону региональных интеграционных образований, в которые входят и развитые и развивающиеся государства - для которых характерен разный уровень экономического потенциала. Однако перспективу такого поворота ЕС вряд ли можно считать возможной. В ЕС входят следующие государства: Франция, Германия, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург (государства-основатели); Ирландия, Дания, Великобритания (государства первого расширения ЕС - 1972 г.); Греция, Португалия, Испания (государства второго и третьего расширения — 1979, 1985 гг.); Австрия, Швеция, Финляндия (государства четвертого расширения - 1995 г.); Венгрия, Латвия, Литва, Мальта, Кипр, Польша, Чехия, Словакия, Словения, Эстония (государства пятого расширения - 2004 г.), Румыния и Болгария (присоединившиеся в 2007 году).Европейский Союз функционирует на базе следующих учредительных документов, которые играют для него роль «конституции» и выступают в качестве источников первичного права Союза. Это следующие учредительные договоры: Договор об учреждении Европейского Сообщества 1957 г.; Договор об учреждении Европейского Сообщества по атомной энергии 1957 г.; Договор о Европейском Союзе 1992 г. (Маастрихтский договор). Также в первичное право Европейского Союза входят источники, которые содержат изменения или дополнения. К их числу таковых относятся Амстердамский договор 1997 г., Ниццский договор 2001 г., Лиссабонский договор 2007 г., а также договоры о присоединении, на основании которых в Европейский Союз вступают новые государства-члены. На сегодняшний момент Договор о ЕС и Договор о функционировании ЕС (прежнее название - Договор об учреждении Европейского экономического сообщества: его современное наименование введено Лиссабонским договором) и Хартия об основных правах 2000 г. занимают высшее место в иерархии источников права Европейского Союза как особой интеграционной правовой системы, общей для всех государств-членов и наров данной организации.
Стоит начать с самого ключевого параметра интеграционности – «наднациональности». Этот принцип официально провозглашается чуть ли не главной характеристикой ЕС. В Восточной Азии о таком даже не помышляют. Но на деле по этому параметру «зияющего разрыва» между европейской и восточноазиатской моделью нет. Фактически и в Евросоюзе, и, скажем, в формирующемся в АТР Восточноазиатском сообществе (ВАС) механизм принятия ключевых решений работает в режиме элитного картеля. Первую скрипку в нем играют не наднациональные институты, а исполнительная власть стран-членов. В ЕС – это Европейский совет, а в Восточной Азии – саммиты глав государств и правительств. Сфера компетенции наднациональных органов в Евросоюзе охватывает только самые «технократические» сферы – отношения экономического и научно-технического характера в рамках ЕОУС (до 2002 года), ЕЭС, Евратома. Вопросы реального делегирования суверенитета по-прежнему решаются путем межправительственных согласований15.
Государства ЕС неохотно следуют наднациональной процедуре принятия решений. Согласно официальной статистике Комиссии ЕС, несмотря на то, что простое и квалифицированное большинство определены базовыми договорами в качестве основных методов голосования, около 80% решений в Совете (старое название – Совет министров ЕС) принимается консенсусом, подчеркивая фактическое сходство ЕС и восточноазиатских механизмов интеграции – преобладание в институциональной структуре черт режима элитной, а не выборной политики.
Известны и трудности Евросоюза, связанные с распространением интеграции из экономики в сферу социальных отношений и формирования «единого этноса». Бурный рост межэтнических трений в ЕС в последние годы оттеняет относительность и условность выделения интеграции в социальной области как базового и обязательного параметра интеграции. Сделанная несколько десятилетий назад заявка Западной Европы на социальную интеграцию сегодня может выглядеть в лучшем случае как «забегание вперед». В ином случае она предстает воплощением сугубо эмпирической стратегии, в основе которой – не научная теория, а ситуативная констатация – учет всего лишь этнодемографического состава западноевропейских стран в 1960–1970-х годах и преобладавших тогда миграционных тенденций.
С этой точки зрения нежелание стран Восточной Азии форсировать интеграцию в социальной сфере – не антипод, а скорее подобие европейского подхода. Восточноазиатские страны тоже исходят не из фундаментальных теорий (их нет), а из практики16. Отсрочка социальной интеграции в Восточной Азии на неопределенное будущее – такой же сугубо прагматический ответ современным этнодемографическим реалиям региона, каким в Западной Европе середины прошлого века была смелая, и не вполне адекватная по критериям сегодняшнего дня, попытка создать «интегрированного западноевропейца».
С точки зрения теории анализа ситуаций (case studies), ЕС и ВАС (как и другие региональные группировки Восточной Азии) следует признать «минимально подобными» системами. Таковыми именуются системы, которые разнятся по большинству параметров, но характеризуются сходством по какому-либо одному признаку, существенному для их функционирования.
Иными словами нигде, кроме Западно-Центральной Европы, модель интеграции ЕС не кажется достойной попыток ее воспроизвести в чистом виде. Но в разных частях мира по собственной логике возникли и стали развиваться интеграционные тенденции, на оформление и механизмы управления которыми не может не оказывать влияния в той или иной степени конкретно-исторический опыт Евросоюза.
Именно уникальность ярко выраженной конкретики условий региона Западной Европы, ее «слишком полное» воплощение в нормах, процедурах и институтах ЕС не дают европейской версии интеграции прижиться за пределами европейских стран.
Малые и средние страны и территории Восточной Азии потратили на подготовку условий для первых интеграционных шагов (подписание соответствующих соглашений в АСЕАН, создание и развитие АТЭС) около 30 лет – с начала 1960-х до середины 1990-х годов. Срок достаточный, чтобы разочароваться в интеграционной идее, которая тем не менее продолжает медленно воплощаться.
Европейский Союз создавался, прежде всего, на экономической основе, а не на принципах культурного сотрудничества. Культурная политика разрабатывалась в ЕС постепенно, в течение довольно долгого времени. Первый План культурной деятельности был принят Европейской Комиссией в начале 1977 года. К середине 1980-х годов, когда широкое распространение получило спутниковое радиовещание, были созданы условия для «общего рынка телевизионного вещания», и после серии политических и общественных дебатов в 1989 г. была принята директива «Телевидение без границ». Европейская Комиссия занималась также охраной культурно-исторического наследия, предоставлением творческих стипендий, поддержкой литературного перевода, отдельными культурными мероприятиями. Все это финансировалось за счет Европейского социального фонда, Европейского регионального фонда развития и др.. Но только Маастрихтский договор в 1992 г. наделил Евросоюз полномочиями в сфере культуры. В статье 151 договора определена юридическая основа, которая позволяет Европейскому Союзу осуществлять деятельность, способствующую «процветанию культур государств-членов при уважении их регионального и национального разнообразия и признании их общего культурного наследия». В настоящее время у Европейского Союза достаточно широкий диапазон деятельности в сфере культуры:
• поддержка творчества во всем его многообразии и содействие экономическому развитию различных направлений творчества;
• укрепление чувства принадлежности к европейскому сообществу при уважении разнообразия национальных и региональных культурных традиций;
• упрощение доступа европейских граждан к культуре как фактору социальной интеграции;
• поддержка практики культурного обмена на некоммерческой основе;
• использование потенциала культуры в сфере занятости;
• пропаганда культурного разнообразия стран-членов ЕС;
• содействие распространению европейской культуры в мире.
2.2. Российский опыт политической и культурной интеграции.
Интеграционные процессы на постсоветском пространстве предопределены всей эволюцией мирового хозяйства17. Конечно, эти процессы могли бы идти быстрее, не будь сдерживающих факторов. Ход политической интеграции в Содружестве, его конкретные формы, масштабы определяются в том числе наличием экономического кризиса, финансовой нестабильностью, слабым ростом промышленного производства, общей экономической ситуацией. В существенной степени он обусловлен и субъективными факторами, отсутствием политической воли руководителей государств к объединению, разрушительной работой внешних сил, не заинтересованных в усилении позиций Содружества в целом и отдельных стран, его составляющих.Мы еще раз отметим, что политическая интеграция стран Содружества понимается нами как сохранение политического, экономического и социального пространства на постсоветской территории. Наиболее высокая ступень политической интеграции на постсоветском пространстве предусматривалась в создании Союзного государства России и Беларуси. Российско-белорусское интеграционное формирование было задумано как некая оригинальная форма, способная дать новый этап в процессе единения народов России и Белоруссии в демократическое правовое государство, а её необходимость обуславливалось крайне тесными этническими, экономическими и духовными связями между двумя новыми государствами. Сам процесс организации связей после распада СССР шел между этими двумя государствами значительнее быстрее, чем у их партнёров по СНГ. Так, уже в 1992 г. были заложены основы экономической интеграции Белоруссии и России. Важную роль в интеграционных процессах двух стран сыграли Соглашение о создании зоны свободной торговли от 15 апреля 1994 г., Соглашение о Таможенном союзе от 5 января 1995 г., 18Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Республикой Беларусь от 21 февраля 1995 г. Вскоре был подписан Договор об образовании Сообщества Беларуси и России от 2 апреля 1996 г., а в 1997 г. — Договор о Союзе Беларуси и России. В декабре 1998 г. была принята Декларация о дальнейшем единении Республики Беларусь и Российской Федерации. Логическим завершением этой последовательной работы и стало заключение 8 декабря 1999 г. Договора о создании Союзного государства Беларуси и России. Решение о формировании единого государства белорусов и россиян, принятое в декабре 1999 г., как показал опыт прошедшего десятилетия, является самым крупномасштабным проектом на постсоветском пространстве. Договор о создании Союзного государства Беларуси и России являлся отражением воли народов и политического руководства двух стран жить в едином государстве. Этот документ стал легитимной основой всеобъемлющей интеграции в экономической и социальной областях, культуре и просвещении, а также в сфере безопасности, защите интересов двух стран на международной арене. По сути дела, в российско-белорусском «интеграционном проекте» нашли отражения тенденции социально-экономической и политической реинтеграции на постсоветском пространстве. Его результатом должна была стать модель государственного объединения стран СНГ новой формации. Это, в первую очередь, свидетельствует о том, что необходимость формирования единого государства продиктована объективными предпосылками, а не какими-то конъюнктурными соображениями.19 За прошедшие 10 лет менялась как экономическая, так и политическая конъюнктура, при этом строительство Союзного государства было и остается приоритетом для руководства и Белоруссии, и России. Важно уточнить, что российско-белорусская интеграция выгодна как России, так и Белоруссии. В геополитическом плане Республика Беларусь играет важную роль в выстраивании отношений между Россией и Западом. В условиях активного продвижения НАТО и Евросоюза на Восток она становится буфером на пути евроатлантических структур. Более того, следует особо отметить роль союза с Белоруссией как фактора обеспечения безопасности России. Таким образом, по мнению некоторых специалистов, в долгосрочном плане Белоруссия - единственный и надежный союзник России на западных границах. Отношения России и Беларуси во многом уникальны, их специфические особенности одновременно открывают большие возможности и создают серьезные проблемы.
Российско-белорусские связи строятся по модели, отличной от отношений между другими странами СНГ. Они по ряду направлений более продвинуты, менее зависят от позиций третьих стран и вместе с тем являются наиболее политизированными, зависящими от изменений внутриполитического климата. В отношениях ни с одной из стран СНГ, кроме Беларуси, Россия не выдвигает на первый план проблемы прав человека, хотя Беларусь не является каким-то антидемократическим исключением на территории бывшего Советского Союза.
И в России, и в Беларуси вопрос о развитии двусторонних отношений, в отличие от всех других международных проблем, является очень значимым фактором во внутриполитических дискуссиях. Этот вопрос представляет большой интерес для общественного мнения двух стран, население которых имеет мало оснований рассматривать друг друга в качестве различных народов. Ощущение исторической, этнической, культурной общности весьма сильно. Следует отметить большую роль экономических аспектов двусторонних отношений, что отражает высокую степень изначальной экономической интегрированности Беларуси и России.
Беларусь - единственная страна в мире, которая готова поддерживать с Россией союзнические отношения, что нашло отражение в Договоре о Союзе двух стран, подписанном в апреле 1997 года.
Но даже с созданием Союза России и Беларуси двусторонние отношения не стали широкомасштабными и безоблачными. Договор предусматривает такую форму интеграции, которая далеко не дотягивает до планки Европейского Союза. А последовавшие внутриполитические события резко затормозили реализацию Договора о Союзе, что дает основания многим экспертам говорить о кризисе белорусско-российских отношений и непредсказуемости их будущего.
Из всех государств Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) Беларусь изначально в наименьшей степени акцентировала европейский вектор в своей внешней политике. Слабое профилирование принадлежности к ЦВЕ обусловливалось тем, что основная масса населения и политической элиты Беларуси продолжала сохранять ностальгию по временам СССР и пророссийские настроения. Наличие общности Беларуси со странами региона ЦВЕ впервые было зафиксировано в преамбуле заключенного 23 июня 1992 г. польско-белорусского договора о добрососедстве и дружественном сотрудничестве, в котором признавалась "этническая и культурная близость польского и белорусского народов". В июле 1994 года Беларусь получила статус ассоциированного члена Центральноевропейской инициативы (ЦЕИ), что предполагало участие в заседаниях рабочих групп организации, занимающихся вопросами транспорта, энергетики и экологии. В качестве наблюдателя Беларусь участвовала в заседаниях ЦЕИ на уровне премьер- министров и министров иностранных дел. Осенью 1994 года в ходе визита главы белорусского парламента М. Гриба в Польшу был затронут вопрос о присоединении Беларуси к Вышеградской группе и Центральноевропейскому соглашению о свободной торговле (СЕФТА). Возможность принятия в СЕФТА стран Балтии, Румынии, Украины и Беларуси обсуждалась по инициативе Польши на совещании стран-участниц в Познани в ноябре 1994 года. О стремлении более прочно обозначить свои позиции в регионе ЦВЕ и развить европейское направление внешней политики было заявлено после победы на президентских выборах А. Лукашенко. Он указал, что Беларусь "намерена лететь как бы на двух крыльях - Запада и Востока", исходя из соображений прагматизма или "из интереса, прежде всего, экономического" в отношениях с обеими сторонами. В то же время президент А. Лукашенко подчеркивал: "Мы готовы взаимовыгодно сотрудничать со всеми государствами. Но основной приоритет, конечно, Россия. Ведь сегодня на 75-80 % сбыт нашей продукции и поступление ресурсов "завязаны" именно на эту страну. Нельзя не видеть эти реалии. Да и некуда переориентироваться: мировой рынок давно поделен, и на западной его части нас никто не ждет".
В самих российских экспертных и политических кругах и сторонники сближения России и Беларуси, и его противники достаточно единодушны в оценке как позитивных, так и негативных международных последствий этого процесса для Российской Федерации. Только одни делают акцент на плюсы, а другие - на минусы. К негативным международным последствиям интеграции российские аналитики относят возможность перехода ряда государств мира к проведению индивидуальной или согласованной политики, направленной на нейтрализацию получаемых Россией преимуществ. Главными составляющими этого курса могут стать: ускоренное не столько политическое, сколько военное расширение НАТО на страны Центральной Европы с созданием инфраструктуры для "передового базирования" (в то же время следует подчеркнуть, что сближение России и Беларуси не рассматривается значимыми российскими политиками и экспертами в контексте расширения НАТО: у участников Союза, по их мнению, есть многообразные объективные национальные интересы, требующие их интеграции безотносительно будущего НАТО); польско-украинское и польско-литовское сближение, а также дальнейшая консолидация балтийских стран, что будет сужать пространство маневра российской внешней политики; повышение внимания к Украине на Западе, следствием чего мы наблюдаем усилия по подрыву модели российско-украинских партнерских отношений;
Однако, по мнению российских аналитиков, большая часть указанных негативных тенденций уже проявляется и будет развиваться в дальнейшем, даже если российско-белорусская интеграция не состоится.
В целом в Москве исходят из того, что страны Запада не пойдут на открытую конфронтацию с Россией из-за ее сближения с Беларусью. Оно воспринимается как процесс, хотя и не соответствующий интересам Запада, но достаточно предсказуемый и естественный, учитывая близость русского и белорусского народов, вызывающую аналогию с недавним объединением Германии.
С момента обретения независимости Россия и Беларусь не ставили под сомнение необходимость в тесной экономической, военной и политической интеграции.
Интерес к экономической интеграции определялся изначально сильным взаимопереплетением экономик. Беларусь являлась одной из наиболее развитых республик бывшего СССР и обладала по советским меркам высокотехнологичными производствами, квалифицированными кадрами и развитой инфраструктурой. На ее территории действовали крупные узкоспециализированные предприятия по выпуску конечной продукции. Комплектующие, сырье и топливо для этих предприятий поступали в основном из России. Беларусь являлась традиционным поставщиком на российский рынок продукции мясного и молочного животноводства, картофеля, льна, сильно завися при этом от снабжения ее фуражным зерном и концентратами.
России экономическая интеграция с Беларусью давала ряд отчетливых преимуществ:
-
увеличение емкости внутреннего рынка;
-
возможность использования чрезвычайно выгодного геоэкономического положения Республики Беларусь и ее развитой транспортной и внешнеторговой инфраструктуры в общих экономических интересах;
-
получение Россией надежного транспортного коридора для товаропотоков на Запад и, особенно, газа, а впоследствии и нефти;
-
обеспечение перевозок, связанных с поддержанием жизнедеятельности Калининградской области;
-
восстановление и создание новых технологических связей предприятий России и Беларуси.
Важной предпосылкой для интеграции был и остается сопоставимый уровень экономического развития. После распада СССР Беларусь занимала среди республик СНГ первое место в расчете на душу населения по произведенному национальному доходу, третье место по общему объему промышленной продукции, производству продуктов питания и товаров легкой промышленности. Последовавшие кризисные явления в белорусской экономике, во многом связанные с разрывом прежних хозяйственных связей, снижением поставок нефти из России (к 1993 году они сократились на 2/3 от уровня 1990 года), прекращением выпуска устаревшей техники, резким падением военного производства привели в 1992-1996 гг. к сокращению объема ВВП Беларуси на 36 %. В России за это же время ВВП уменьшился по сходным причинам на 38 %. Из-за различной структуры спада средние показатели денежных доходов населения России оказались при этом почти вдвое выше. Однако в Беларуси денежные выплаты производились без задержек, уровень цен- ниже, менее существенно расслоение населения по уровню доходов.
Серьезным стимулом для развития торговых отношений стало создание в 1995 году Таможенного союза России, Беларуси и Казахстана и отмена таможенных пошлин. Экспортные поставки из России в другие страны Таможенного союза возросли в 1,4 раза в течение двух лет (без учета реальных экспортных доходов, поскольку за часть своего экспорта Россия так и не получила платежей). Однако до сих пор многие положения Договора о таможенном союзе остаются нереализованными, система регулирования внешнеэкономической деятельности в Беларуси не приведена в соответствие с российской, как это было предусмотрено при его создании. Сохраняются существенные различия в применяемых Россией и Беларусью преференциальных режимах и по списку стран, и по перечню товаров, и по уровню льгот.
Если следовать опыту ЕС, то самым разумным на сегодняшний день является создание зоны свободной торговли суверенных республик. В соответствии с межгосударственными соглашениями устанавливается список товаров, которые в течение определенного срока и в рамках жестко оговоренного механизма перемещаются беспошлинно. Преференциальный режим может вводится между отдельными республиками на базе двусторонних соглашений.
В дальнейшем, по мере укрепления рыночных отношений в национальных рамках и выхода самостоятельных производителей за пределы республиканских границ на другие территории бывшего СССР, начинается создание общего внутреннего рынка. Степень его открытости определяется практической заинтересованностью с партнерами из третьих стран.
В наибольшей степени интеграционному регулированию подвержена сельскохозяйственная политика. В 80-е гг. на нее приходилось в среднем более 2/3 совместного бюджета ЕС. В статье 39 Римского договора были намечены следующие цели аграрной политики: повышение производительности сельскохозяйственного производства на основе содействия техническому прогрессу, рационализации аграрного сектора и оптимального использования факторов производства, поддержание разумных цен на потребительских рынках.
Эти цели соответствуют задачам, стоящим перед сельским хозяйствам суверенных республик. История становления и развития единой аграрной политики ЕС дает ряд исходных моментов для подъема сельского хозяйства стран СНГ. Во-первых, насыщение продовольственного рынка — важнейший фактор успешной интеграции хозяйственных механизмов стран-участниц, способный минимизировать разрушительные спекулятивные воздействия.
Во-вторых, наличие независимых, заинтересованных в результатах своего труда товаропроизводителей на всей интегрируемой территории является одним из условий формирования единого рынка. Однако государственные дотации товаропроизводителям, особенно на первом этапе, необходимы. Важно только, чтобы был четко оговорен порядок их использования.
В-третьих, наличие обширного интеграционного региона с различными природными условиями весьма благоприятно, так как позволяет с меньшими издержками насытить его разнообразной аграрной продукцией.
Опыт интеграции ЕС для Содружества Независимых Государств весьма ценен и полезен своей комплексностью. Однако, используя этот опыт, необходимо вырабатывать собственный, оригинальный интеграционный механизм, базирующийся на развитой системе правовых отношений.
В Договоре о Союзе двух государств стороны обязались принимать в случае необходимости совместные меры по предотвращению угрозы суверенитету и независимости каждого из государств, координировать свою деятельность в области военного строительства, совместно использовать военную инфраструктуру, реализовывать совместные программы по пограничным вопросам.
До сих пор остается загадкой, какого уровня политической интеграции достигли Россия и Беларусь. Основные принципы и цели Союза двух стран сформулированы в достаточно абстрактной форме, не подкреплены механизмами их реализации и на практике слабо осуществляются. Межгосударственные органы, созданные по Договору о Сообществе 1996 года и "перекочевавшие" в Устав Союза в мае 1997 года, создают весьма разветвленную политическую инфраструктуру, но при этом функционируют неэффективно, либо не функционируют вовсе.
Союз основывается на принципах "суверенного равенства государств- участников" и в перспективе направлен "на последовательное продвижение к добровольному объединению государств-участников Союза на основе свободного волеизъявления их народов". Достижению большего единства призвано способствовать установление гражданства Союза. Однако Уставом предусмотрено скорее общее квази- гражданство, поскольку, например, гражданин одной страны не может принимать участие в выборах в другой стране на уровне выше муниципального.
Такие важные цели и задачи, как согласование позиций и действий при решении общих политических проблем, сближение национальных правовых систем, формирование правовой системы Союза пока так и не начали претворяться в жизнь. У России нет действенных рычагов, чтобы содействовать "развитию демократии в Союзе, соблюдению и защите прав и основных свобод человека и гражданина", как это записано в Уставе, что постоянно создает коллизии в отношениях Москвы и Минска.
Будущее российско-белорусской интеграции во многом зависит от того, насколько быстро странам и их лидерам удастся выйти из того кризиса во взаимоотношениях, который начал нарастать после подписания Договора о Союзе. Пока же противоречия нарастают как снежный ком.
Не способствуют взаимопониманию периодические атаки белорусского президента на "противников интеграции в российском правительстве", которые якобы препятствуют реализации достигнутых договоренностей.
Чем дольше затягивается кризис в российско-белорусских отношениях, тем труднее "спасти лицо" двум президентам. Сторонники Союза в российском руководстве предпринимают усилия по разблокированию ситуации и налаживанию практического сотрудничества.
Итак, с учетом всего вышесказанного, Содружество Независимых Государств должно извлечь следующие уроки интеграции.
Процесс интеграции независимых государств требует последовательного прохождения всех стадий интеграционного процесса, исключая "перескакивания" через ступеньки интеграции, пока не достигнуты цели данного объединения.
Должен существовать определенный промежуток времени между отдельными стадиями интеграционного процесса. Как показывает практика, проще всего создать интеграционное объединение до уровня таможенного союза, а затем следует длительный период согласования интересов стран-членов, выработки единого тарифа в отношении третьих стран, удовлетворяющего интересам всех заинтересованных сторон.
Движение к более высоким ступеням интеграции невозможно без достижения определенного уровня экономического развития интегрирующихся стран, без однонаправленности экономических преобразований.
Необходимо создание общей правовой базы интегрирующихся стран, а именно: сближение таможенных законодательств, устранение административных, фискальных препятствий, затрудняющих нормальное функционирование интеграционного объединения.
Государства-участники должны конкретно оговорить возможность в случае необходимости выходить за рамки совместной торговой политики.
В правовых актах межгосударственных соглашений надо указать, какие сферы внешнеэкономической политики находятся исключительно в наднациональной компетенции, а в каких случаях государства-участники могут принимать самостоятельные решения.
2.3 Положительные и отрицательные последствия интеграции.
Процессы глобализации, в связи с тем что существуют негативные последствия, потенциальные проблемы и опасности глобализации, воспринимаются и оцениваются по- разному не только отдельными учеными, специалистами и экспертами, но и жителями разных стран. Глобализационные процессы преимущественно на руку развитым странам по причине того, что современные глобализационные процессы развертываются, прежде всего, между промышленно развитыми странами. Это связано с тем, что преимущества глобализации распределяются неравномерно. В то же время развертывание процессов глобализации в рамках современного международного разделения труда грозит заморозить нынешнее положение менее развитых стран так называемой мировой периферии, которые становятся скорее объектами, нежели субъектами глобализации20. Следовательно, степень положительного влияния глобализационных процессов на экономику отдельных стран зависит от места, которое они занимают в мировой экономике. Несправедливое распределение благ от глобализации порождает угрозу конфликтов на региональном, национальном и интернациональном уровнях. Происходит не выравнивание доходов, а скорее углубление неоднородности, их однополярность, возникновение новой модели мира - общества одной пятой. Не удивительно, что в арабском мире, например, глобализация ассоциируется с «американизацией» мировой системы, «новым колониализмом». Взаимозависимость, свойственная мировому развитию в начале и в середине ХХ в., сменяется односторонней зависимостью «третьего мира» от «первого». Учитывая неравномерность распределения преимуществ глобализации, негативных последствий глобализационных процессов, выделим опасности глобализации, существующие для всех стран, затем потенциально могущие возникнуть в менее развитых и, отдельно, в промышленно развитых странах, и в завершение остановимся на наиболее значимых негативных последствиях глобализационных процессов. В условиях глобализации остро стоит вопрос о сохранении разрыва традиционных связей внутри страны, что может привести к деградации неконкурентоспособных производств, обострению социальных проблем, агрессивному проникновению чуждых данному обществу идей, ценностей, моделей поведения. В качестве проблем, потенциально способных вызвать негативные последствия от глобализационных процессов во всех странах, можно назвать:
* возможность контроля над экономикой отдельных стран более сильными государствами или международными организациями;
* неравномерность распределения преимуществ от глобализации в разрезе отдельных отраслей национальной экономики;
* возможный обратный процесс индустриализации национальных экономик;
* возможная как региональная, так и глобальная нестабильность финансовой сферы из-за взаимозависимости национальных экономик на мировом уровне.
Наиболее болезненные последствия глобализации могут ощутить на себе менее развитые страны, которые участвуют в интернационализации в качестве поставщиков сырья и производителей трудоемкой продукции (а некоторые из них - поставщиков деталей и узлов для современной сложной техники). Данные страны оказываются во всесторонней зависимости от передовых держав и имеют доходы, во-первых, меньшие, во- вторых, весьма нестабильные, зависящие от конъюнктуры мировых рынков. Глобализация для таких стран порождает, помимо вышеперечисленных, и еще множество других проблем:
* увеличение технологического отставания от развитых стран;
* рост социально-экономического расслоения и разрушение государственного общества, распад социальных групп, разрыв традиционных связей между людьми, потерю индивидами объективной принадлежности к той или иной общности;
* обнищание основной массы населения;
* усиление зависимости;
* ограничение способности проводить национально ориентированную экономическую политику;
* рост внешнего долга.
Глава 3. КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА МИРОВЫХ ДЕРЖАВ. ЮНЕСКО КАК ПРИМЕР ОБЩЕМИРОВОЙ КУЛЬТУРНОЙ ИНТЕГРАЦИИ.
3.1. Культурная политика США и ведущих европейских держав
Между культурой и политикой существует не менее тесная связь, чем между культурой и экономикой. Чтобы развиваться и передаваться от поколения к поколению, культура нуждается в поддержке со стороны политической власти и государства. В свою очередь, чтобы утверждаться и поддерживаться, политическая власть нуждается в культуре. Можно сказать, что культура и политика испытывают взаимное притяжение и взаимную потребность друг в друге. У политиков особый интерес вызывает искусство, составляющее сердцевину и высшее выражение культуры. Тесные отношения между политикой и культурой существовали всегда. Уже в Древней Греции ее правитель Перикл (V в. до н.э.), при котором Эллада достигла своего наивысшего расцвета, уделял исключительное внимание искусству и культуре. Во многом благодаря этому и возникло «греческое чудо».
Государство, выступающее главным инструментом политики, является таковым и по отношению к культуре. Оно входит в систему управления культурой, занимая в этой системе высший уровень. Другими основными уровнями управления являются региональный и муниципальный. Современной формой участия государства в культуре является культурная политика, которая представляет собой координацию и регулирование всей культурной деятельности, связанной с сохранением и функционированием исторического и культурного наследия, обеспечением равного для всех доступа к культуре, поддержкой искусства и всех видов творчества, а также с культурным присутствием в других странах и влиянием на них. Государство оказывает финансовую (бюджетную), административную, юридическую и моральную поддержку практически всем видам культурной деятельности. Культурные функции государства являются логическим ответом на естественные, необходимые и исключительно важные потребности людей и общества. Культурная деятельность является содержанием культурной политики.
К настоящему времени на Западе сложились две модели культурной политики, которые отражают во многом противоположные взгляды на отношения государства и культуры. Первую представляет Франция. Эта модель означает один из вариантов максимально возможного участия (вмешательства) государства в управление культурой. Вторую модель представляют США, где отношения государства и культуры сведены к минимуму. Остальные западные страны занимают промежуточное положение между этими двумя полюсами.
Можно считать, что культурные политики США и Франции являются антиподами. Однако такое положение нельзя назвать случайным или кем-то преднамеренно созданным. Его объяснение следует искать в совершенно разных исторических путях, которые прошли две страны.
Франция является древней нацией, в формировании которой определяющую роль всегда играю сильное и централизованное государство. Оно выступало воплощением общего интереса, несводимого к отдельным интересам, которые господствуют в частной сфере. В течение примерно пяти последних веков (с конца XV в.) участие государства в культурной жизни последовательно возрастало. Франциск 1 (XVI в.) утверждал французский язык вместо латыни, поощрял поэтов и художников, окружал себя не только французскими, но и зарубежными учеными и художниками, пригласил к себе Леонардо да Винчи и Дж. Россо. Людовик XIV пошел еще дальше. Он защищал Мольера от цензоров «Тартюфа». При нем поддержка развития и распространения французского языка и культуры внутри страны и за рубежом впервые приобретает сознательный, продуманный и организованный характер.
Следующей важной вехой на пути дальнейшего расширения и углубления отношений между политической властью и культурой стала Великая французская революция (1789-1794), означавшая первую в истории человечества серьезную попытку создания культурной политики. Революция кладет качаю демократии. Народ объявляется сувереном власти, ему вменяется контроль над ее исполнением и теми, кто это делает. Под воздействием революции происходят радикальные изменения, охватывающие практически все области культуры. Прежде всего провозглашаются новые высшие ценности: разум, добродетель, гражданская доблесть, народ, нация. Начинается процесс демократизации культуры. В этом плане большое значение имела выдвинутая программа, ставившая задачу сделать французский язык достоянием всех французов, устранить множество местных наречий и диалектов. Философ-просветитель Кондорсе считан, что «лингвистическое равенство должно быть одним из первых завоеваний революции». Выполнение данной программы потребовало примерно 100 лет. Новая власть также ставит задачу ликвидировать неграмотность и невежество, устранить разрыв между искусством и народом, обеспечить равный доступ к культуре.
В ходе преобразований устанавливается совершенно новый, высокий статус художника — отчасти в благодарность за то, что многие писатели и художники возвышали и защищали революционные идеи и даже участвовали в революции. В соответствии с принятыми декретами (1793) впервые утверждается авторское право, призванное защищать «более священную, более персональную собственность из всех других видов собственности». Возникают термины произведения искусства и культурного наследия, а также вводится понятие народного образования, которое делает акцент на воспитании критически мыслящего гражданина. Осуществляется переход от поддержки властью искусства к широкой культурной миссии, охватывающей всю культуру. Издается декрет (1789) о национализации культурного наследия, вследствие чего Королевская библиотека превращается в Национальную библиотеку, а королевский дворец Лувр становится Центральным музеем искусства (1791).
Многие направления культурной деятельности, вызванные Великой французской революцией, находят свое продолжение в XIX в. Особое внимание при этом уделяется сохранению культурного наследия, практическому приближению народа к культуре. В этих целях вводится светское, обязательное и бесплатное школьное образование (1882). Ф. Гизо вводит понятие исторического памятника и разрабатывает принципы его охраны.
В XX в., особенно во второй его половине, взаимодействие культуры и политики становится еще более интенсивным и широким. В 1959 г., когда президентом был де Голль, во Франции впервые создастся министерство культуры, которое в течение 10 лет (1959-1969) возглавлял известный писатель А. Мальро. Именно в этот период впервые складывается настоящая культурная политика, которая обусловливает все формы и виды культурной деятельности: сохранение исторического и культурного наследия, зашита и развитие французского языка, финансовая, административная, юридическая и моральная защита художников, их социальная защита, художественное и культурное образование, обеспечение равного доступа и участия в культуре, поощрение частного меценатства и т.д.
Эпоха А. Мальро считается апогеем французской культурной политики. Особые ее достижения связаны со значительным сближением культуры и народа, возвышением народа до уровня высокой культуры. В этих целях проводится демократизация и децентрализация высокой культуры, создается сеть домов культуры и молодежи и центров культурной деятельности, с помощью которых осуществляется ликвидация одиозного разрыва между центром и провинцией, и прежняя привилегия становится общим благом.
Особого выделения заслуживает также эпоха президента-социалиста Ф. Миттерана (1981 — 1995), когда министром культуры был Ж. Ланг. В этот период доля бюджетных расходов на культуру удваивается (с 0,5 до 1%), благодаря чему возможности культурной политики существенно возрастают. Вместе с тем в 1980-е и последующие годы наблюдается некоторое смещение центра внимания с вопросов доступа и освоения культуры на проблемы искусства и творчества, т.е. с публики на художника. Культурная политика при этом проявляет интерес в первую очередь к тому искусству, которое тесно связано с культурной индустрией: кино, книга, диск. Что касается публики, то здесь также происходят изменения: на первый план выходит «новая публика», под которой имеется в виду молодежь. Поэтому культурная политика уделяет основное внимание таким явлениям, как мода, комиксы, реклама, электронная музыка, рок, джаз и т.д.
Следует отметить, что проводимая Францией культурная политика принимается далеко не всеми как за рубежом, так и внутри страны.
В частности, французский исследователь М. Фумароли выступает против вмешательства государства в культуру, считая, что «демократизированная культура убивает естественное в культурном, стерилизует культуру, ставит ее на протезы, сближает ее с модой и мюзик-холлом». Подобный взгляд характерен для представителей либерализма и особенно неолиберализма, которые отвергают вмешательство государства не только в культуру; но и в экономику, выступают за слабое и «скромное» государство, отказывающееся от какого-либо регулирования, выходящего за рамки собственно политики. Однако другие выдвигают убедительные аргументы против подобной позиции. Считается, что выбор Франции в качестве привилегированного случая при рассмотрении отношений между политикой и культурой является очевидным. Во многом благодаря активной и амбициозной культурной политике Франция в течение трех столетий — с середины XVII в. и до середины XX в. — была признанной ведущей культурной державой. Можно утверждать ,что французская культурная политика представляет собой завершенную парадигму системы отношений между политической властью и культурой в демократическом государстве.
США демонстрируют совсем иной тип отношений между культурой и политикой, который по сути противоположен французской модели, являясь продуктом совершенно иной истории. Америка представляет молодую нацию, которая изначально складывалась в борьбе против английского государства, в противостоянии какому-либо единому центру, что привело к федеральному устройству государства. В основе американской идентичности лежат ценности индивидуальной инициативы и ответственности, которые порождают сдержанное и настороженное отношение ко всякой централизованной системе. Основополагающие мифы американского народа покоятся на образе пионера-первооткрывателя и человека, который сделал себя сам {self made man).
Важная особенность американского государства состоит в том, что рост его населения шел исключительно быстро: 4 млн в 1790 г., 76 млн в 1900 г., 200 млн в 1960 г., около 300 млн в 2000 г. Такой рост обеспечивался в основном за счет нескольких волн иммигрантов, этнический состав которых был весьма разнородным. Проводимая при этом политика «плавильного котла» (meltingpot) должна была превратить множество исходных этнических групп в некое единое целое, но не принесла желаемых результатов. В этнокультурном плане США остаются достаточно разнородными. Этому способствовало то, что до недавнего времени английский язык в Соединенных Штатах не освящался в качестве обязательного официального языка на федеральном уровне. Только в 1986 г. Калифорния придала английскому языку официальный статус; за ней последовали еще 22 штата. В итоге, в отличие от Франции, Америке не удалось стать государством-нацией с единой культурой.
Американская элита выступает против вторжения или участия государства в управлении культурой. Она убеждена в том, что государство подавляет творческую инициативу, гасит художественное вдохновение, навязывает некий эталон хорошего вкуса. Отчасти поэтому в США нет министерства или ведомства, которое ведало бы делами культуры на высшем, федеральном уровне. Управлением культуры в Америке занимаются штаты и города. Многие американские авторы считают, что в Соединенных Штатах нет никакой культурной политики, хотя это не совсем так.
Американское государство проявляет интерес к культуре, но в основе этого интереса находится деление культурного пространства натри составляющие. Первая охватывает культуру вообще, понимаемую в антропологическом смысле, как совокупность нравов и обычаев, присущих данному сообществу. Эта культура складывается и функционирует стихийно, естественным образом и не нуждается в каком-либо вмешательстве извне. Вторая составляющая фактически совпадаете массовой культурой, которая является продуктом культурной индустрии, образующей отдельный сектор экономики и подчиняющейся законам рынка. Американская массовая культура, безусловно, является господствующей, причем не только внутри страны, но и за ее пределами. Регосподство становится все более глобальным. Рыночный характер массовой культуры делает участие в ней государства не обязательным и, возможно, ненужным.
Третья составляющая включает в себя главным образом традиционную художественную культуру, классическое искусство. Здесь участие государства или какая-либо другая внешняя поддержка представляются необходимыми. Хотя в США культура и искусство находятся в ведении штатов и городов, принятый в 1887 г. закон позволяет федеральному правительству выделять соответствующие субсидии, а с 1960-х гг. практика дотаций становится все более широкой. Распределением субсидий занимаются три специальных агентства: Национальный фонд искусства и культуры, Национальный фонд гуманитарных наук и Институт музеев и библиотек. Финансовую помощь культуре и искусству оказывают также многие частные фонды, наиболее известным из которых является Фонд Рокфеллера.
Англия и Германия в плане взаимодействия государства и культуры занимают промежуточное место между Францией и США. Что касается Англии, то она никогда не отказывалась от вторжения политической власти в культуру. В частности, известный Британский музей — первый государственный музей, занимающийся хранением, исследованием и распространением культурных ценностей, был основан в 1759 г., что на четверть века раньше Лувра.
Вместе с тем центральная власть воздерживается от прямого участия в делах культуры, предпочитая делать это опосредованно, «на расстоянии вытянутой руки». При таком подходе распределение выделенных на культуру субсидий осуществляет не само правительство, а специально созданные для этого коллегиальные органы, принимающие необходимые решения и наделенные достаточно широкой свободой в своих действиях. Наиболее известными среди таких органов являются Художественный совет Великобритании и Британский совет.
В то же время в 1992 г. государство создает Департамент по национальному наследию, который участвует в заседаниях правительства и выполняет функции, характерные для министерства культуры. Он осуществляет британскую культурную политику за рубежом, под его опекой находятся всевозможные советы и офисы, а также Британская библиотека и Би-би-си. Департамент уделяет больше внимания сохранению культурного наследия, чем поддержке современной культуры и искусства.
Германия, как и Америка, устроена по федеральному принципу: место американских штатов в ней занимают земли. Хотя в Германии нет министерства культуры на федеральном уровне, внешняя культурная политика и некоторые другие функции (сохранение культурного наследия, зашита художественной собственности, социальная поддержка художников) отнесены к компетенции федерального правительства. В целом управление культурой осуществляется главным образом на уровне земель и коммун крупных и средних городов, а не на федеральном уровне. Из общего годового бюджета, выделяемого на культуру, более половины приходится на коммуны городов, около 40% — на земли, тогда как в распоряжении федерального правительства остается примерно 7%. Тем не менее роль центральной власти в управлении культурой последовательно возрастает, несмотря на сопротивление земельных правительств.
В целом есть все основания считать, что участие государства в жизни культуры является объективной необходимостью. В особенности это касается современной, действующей, живой культуры и искусства. Сегодня доля самофинансирования театра или симфонического оркестра составляет примерно 10% от требуемых для нормальной деятельности расходов. Частное инвестирование (меценатство), вопреки распространенному мнению, составляет еще меньше, всего лишь 3-5% государственного финансирования. Так что без финансовой и другой поддержки государства культура и искусство просто не смогут выжить.
Основное обвинение государства со стороны его противников состоит в том, что его вторжение в искусство ведет к отрицанию свободы творчества, без которой рождается официальное, посредственное и бесплодное искусство. Однако государство вовсе не вторгается в само творчество, оно создает материальные и другие условия, без которых творчество не может состоятся. В действительности культура и искусство обычно страдают не столько от вмешательства государства, сколько от того, что это вмешательство часто бывает не вполне достаточным. Наиболее остро это ощущается в кризисные времена, когда финансирование культуры резко сокращается. Именно такая ситуация наблюдается в последнее время, что по-особому ярко проявляется в США.
Второе тысячелетие США закончили с падением расходов на культуру. В новом тысячелетии эта тенденция не только сохранилась, но и усилилась. Подавляющее большинство американских штатов вступило в новый период с большим бюджетным дефицитом, который по конституции для них, в отличие от федерального правительства, иметь запрещается. Чтобы хоть как-то уменьшить дефицит, 42 штата в течение двух лет (2002-2003) сократили расходы на культуру на 60 млн долл. (с 410 до 350 млн). Заметим, что доля расходов на культуру и искусство в бюджете штата составляет 0,06%. В связи с войной в Ираке (2003), лишь для начала которой президент Буш запросил у конгресса около 75 млрд долл., ситуация с финансированием культуры еще более ухудшилась. Для сокращения бюджетного дефицита некоторые штаты прибегают к беспрецедентным мерам. Так, в Аризоне и Миссури ликвидируются комиссии по культуре, а Нью-Джерси пошел еще дальше, упразднив совет по культуре и комиссию по истории, а также фонд, через который оказывается помощь культурным учреждениям, испытывающим трудности. Губернатор Флориды (брат президента Буша) выразил намерение закрыть библиотеку штата. В Калифорнии бюджет на культуру и искусство в 2004 г. составил примерно треть бюджета 2000 г.
Не менее сложной оказывается ситуация с разного рода благотворительными фондами и дарителями. Только между 2001 и 2002 гг. обшая сумма, которая образуется от 60 наиболее крупных дарителей, упала с 12,7 до 4,6 млрд. долл., или в 2,7 раза. При этом число редких даров, превышающих 1 млрд. долл., сократилось на четыре. Весьма ощутимо уменьшились субсидии Фонда Рокфеллера — главного американского фонда. Практически все другие фонды также оказались в свободном падении. В частности, 16 фондов, находящихся в районе Сан-Франциско, сократили в указанное время свои пожертвования на 11 млн. долл., а в 2003 г. — еще на 25 млн. долл. В Нью-Йорке, который всегда занимал привилегированное положение, расходы на искусство в 2003 г. сократились на 6%, а в 2004 г. — еще на 11,5%, вследствие чего бюджет города в плане культуры вернулся к уровню 1999 г. Особая угроза для финансирования культуры и искусства связана с тем, что сокращаются или вовсе отменяются налоговые льготы для тех, кто занимается благотворительной деятельностью. Эти льготы всегда составляли главный мотив для благотворителей. Начавшийся в 2008 г. финансово-экономический кризис поставил культуру и искусство на грань выживания. К. Левин, член комиссии по культуре Нью-Йорка, оценивает складывающуюся ситуацию как критическую. Она выражает серьезное беспокойство, что под тем или иным предлогом финансирование культуры и искусства может вообще полностью прекратиться.
В европейских странах положение с финансированием культуры и искусства выглядит ненамного лучше. Во Франции, даже в лучшие времена, примерно пятая часть помещений Версаля по финансовым причинам оказывается закрытой для посетителей. Имеющийся в версальском дворце театрально-концертный зал, акустика которого считается одной из лучших в мире, десятилетиями остается закрытым — по тем же финансовым мотивам.21
3.2.ЮНЕСко: История, цели, деятельность.
ЮНЕСКО (UNESCO — The United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization) — Организация Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры.
Основные цели, декларируемые организацией, — содействие укреплению мира и безопасности за счёт расширения сотрудничества государств и народов в области образования, науки и культуры; обеспечение справедливости и соблюдения законности, всеобщего уважения прав и основных свобод человека, провозглашённых в Уставе Организации Объединённых Наций, для всех народов, без различия расы, пола, языка или религии.
Организация была создана 16 ноября 1945 года, и её штаб-квартира располагается в Париже, во Франции. В настоящее время в организации насчитывается 195 государств-членов и 8 членов-сотрудников, то есть территорий, не несущих ответственность за внешнюю политику. 182 государства-члена располагают постоянным представительством при организации в Париже, где также находятся 4 постоянных наблюдателя и 9 наблюдательных миссий межправительственных организаций. В состав организации входит более 60 бюро и подразделений, расположенных в различных частях мира.
Среди вопросов, которые охватывает деятельность организации: проблемы дискриминации в области образования и неграмотности; изучение национальных культур и подготовка национальных кадров; проблемы социальных наук, геологии, океанографии и биосферы. В центре внимания ЮНЕСКО находятся Африка и гендерное равенство.
Основные направления деятельности представлены в пяти программных секторах: образование, естественные науки, социальные и гуманитарные науки, культура, коммуникация и информация. Существует также ряд сквозных тем, которые являются составной частью всех направлений. С 2008 года сквозными темами объявлены Африка и гендерное равенство.
|