С ПТИЧЬЕГО ПОЛЕТА
П
½ полосы вид города с Кок-Тюбе
равы или не правы были наши предки, определившие место и заложившие в феврале 1854 года в районе древнего казахского поселения Алматы военное укрепление Заилийское, позднее переименованное в Верное, судить трудно. Может, будь на месте майора Перемышльского кто-нибудь другой — быть бы Алматы сегодняшнему в ином месте. Однако судьба распорядилась именно так. И вот к концу второго тысячелетия по христианскому летосчислению, в короне изумрудно-синих с заснеженными вершинами гор-исполинов расстелился огромный современный город с очень противоречивыми характеристиками.
Если смотреть на город с трех-, четырехтысячеметровой высоты тянь-шаньских гор, его облик удивительно гармонично вписывается в широкую равнину и небольшую впадину, по логике призванную укрыть его от природных катаклизмов — бурь и ураганов. И до середины XX века это было действительно неоценимым достоинством города.
Но к концу этого же века возможность рассматривать город с гор появляется все реже. Чаще всего оттуда можно видеть город-призрак, потерявший очертания в дымке, которая присуща всем современным крупным городам мира. С каждым годом смог поднимается выше, оставляя, в лучшем случае, видимым лишь кончик 371-метровой телевизионной башни, расположенной в юго-восточной части города, на склоне горы Коктюбе, которая возвышается на 1000 метров над уровнем моря.
Ночные ветры, дующие с гор, рассеивают дымку, но к полудню она восстанавливается".
Но иногда, словно по волшебству, облако вдруг исчезает. Это бывает чаще всего после выпадения атмосферных осадков или связано со сменой фронтальных воздушных течений. И город, словно умытый, красивый и многоликий предстает перед зрителем с амфитеатра горных склонов и вызывает чувство восхищения, душевного подъема и радости. Тогда его можно наблюдать часами. Парки и скверы, площади и дворцы, бело-розовый „Самал", строгие микрорайоны „Орбита", „Мамыр", „Аксай", „Калкаман", парковая зона на востоке, роща Баума на севере... А еще дальше на север и северо-восток город становится малоэтажным и очертания теряются в садах, тогда как в центральной и южной частях насаждения больше декоративные. Но самые южные окраины его, носящие названия прилавков, предгорий, густо обсажены фруктовыми садами. Во время весеннего цветения город превращается в сказку.
Возможность видеть открытый город словно праздник. И горы дарят его тем, кто пожелал и сумел подняться на склоны и вершины, чтобы попытаться разгадать их сложные лабиринты и посмотреть сверху на город, раскинувшийся в южной части огромной предгорной холмистой равнины, ограниченной на севере рекой Или и рукотворным Капчагайским морем, образованной тысячелетними скоплениями обломочных пород — галькой, гравием, песком, вынесенных с Заилийского Алатау Большой и Малой Алматинками. В бассейнах этих рек и лежит почти миллионная бывшая столица Казахстана.
Южная часть города, откуда и начинаются горные тропы, нередко заходит в горные долины рек Большой и Малой Алматинок, Весновки, Ремизовки, Каргалинки, в другие ущелья, сухие долины и овраги, от Прямой щели на востоке до Каргалинского ущелья — на западе.
Природный рельеф в пределах города за его почти полуторастолетнюю жизнь значительно видоизменился по сравнению с первоначальным. Он выровнялся благодаря очень плотной застройке, и его общий ровный фон нарушают лишь несколько высотных зданий, самое высокое из которых — отель „Казахстан". Его оригинальный стодвухметровый в высоту корпус служит главным ориентиром.
Улицы прямы, но с отвратительным покрытием (за исключением нескольких центральных) и благоустройством, и оттого очень пыльны. Наклон с юга на север — значителен, но малозаметен. У аэропорта — наиболее северной части города — 300, а на проспекте Абая, где гостиница „Казахстан", — 800 метров над уровнем моря.
Холмов и впадин не осталось. Достаточно сказать, что большая валунно-галечниковая возвышенность в русле Большой Алматинки сначала использовалось как песчано-щебеночный карьер, а после отработки его котлованы превращены в водохранилище „Сайран" — место отдыха и купания горожан.
Щедрый и зеленый наряд делает Алматы не похожим на другие города. Американский художник Рокуэлл Кент в 60-х годах восхищался: „Первое место держит по зелени, безусловно, Алма-Ата. Мне казалось, что иду по лесу. Дома совершенно скрыты деревьями".
Многое с тех пор изменилось. Город расстроился, разросся, повысилась этажность, и многие дома уже не скроешь деревьями. Но, тем не менее, зеленое убранство впечатляет. Под зелеными насаждениями занято свыше 8 тысяч гектаров. Протяженность уличных посадок составляет около 2-х тысяч километров. В городе 9 парков, занимающих 350 гектаров, множество скверов, цветников. Казалось бы, такое огромное количество зеленых насаждений должно быть надежным поглотителем газов и пылезадерживающим экраном. Но, к сожалению, этого не происходит.
По данным различных научно-исследовательских организаций, в том числе и алматинских, главным виновником загрязнения атмосферы, которому не в состоянии противостоять зеленый друг, является автомобильный транспорт, которого в городе насчитывается более 300 тысяч единиц (1997 г.). И ежегодно возрастает потребность в автостоянках, которые постепенно вытесняют скверы, газоны и цветники. К тому же далеки от совершенства методы эксплуатации автомобилей.
Алматы — крупный промышленный центр. В черте города находится до 150 крупных производственных предприятий, большая часть которых осуществляет вредные выбросы. Огромный частный сектор отапливается углем и дровами. ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2 в сумме дают около 3000 Гкал/ч, одновременно выбрасывая из высочайших труб клубы дыма и золы, равномерно рассеивающихся по всему городу и окрестностям. Множество маломощных и средних котельных, но со „значительным вкладом"...
Тенденция распространения угарного газа на город — с запада на восток, т. е. от ТЭЦ-2. Сильно загрязнен угарным газом район вокзала Алматы-1. Там его сконцентрировано в 1000 раз больше фонового показателя. Такая же концентрация наблюдается в районах крупных оптовых рынков, где скапливается много автотранспорта.
Ртуть также поступает от ТЭЦ-2. В районе пересечения улиц Райымбека и Рыскулова и по трассе на микрорайон „Дорожник" отмечается свыше 10 фоновых показателей концентрации ртути.
Бериллий — наиболее токсичный из металлов. До 10 фоновых показателей бериллия фиксируется по ул. Розыбакиева, на пересечении с ул. Толе би, до 3-х фонов — по проспекту Сейфуллина до ул. Гоголя, в районах ТЭЦ-1, ТЭЦ-2. Источник возникновения бериллия в окружающей среде Алматы учеными пока не определен, но все подозрения падают на автотранспорт.
Сернистый и азотистый ангидриды — продукты сжигания угля и мазута на ТЭЦ-2. В хорошую погоду, когда просматривается город, ясно виден серый шлейф, тянущийся от труб ТЭЦ-2 почти до Центрального рынка, а иногда и до Центрального парка культуры и отдыха; затем он разворачивается и идет в обратном направлении уже над южной частью города, рассеиваясь примерно над микрорайонами, вплоть до Каменки.
Пыль наступает на город также в направлении с запада на восток. Шлейфы пыли дотягиваются даже до проспекта Достык. Запыленность города колеблется от 20 до 1000 фоновых показателей.
Наибольшая загрязненность нефтепродуктами отмечается в районе нефтебаз, микрорайонах „Алтай", „Жулдыз" (до 5 фонов), аномалии наблюдаются в старых микрорайонах, в районе вокзала Алматы-I (до 10 фонов).
При наложении карты заболеваемости алматинцев на карту загрязнений выявляется такая картина. В квадрате, ограниченном с севера улицей Рыскулова, с востока — пр. Сейфуллина (отдельные языки дотягиваются до проспекта Аблайхана и восточнее), с юга — ул. Толе би и с запада — ул. Розыбакиева, наблюдается от 1,5 до 2 патологий на каждого взрослого человека. Нужно отметить, что в этом районе располагается индустриальный центр города. В районе пр. Абая и ул. Джандосова (от ул. Саина до пр. Алтынсарина) наблюдается по 1,5 патологии на каждого взрослого. Здесь основными загрязнителями окружающей среды являются Алматинский домостроительный комбинат и два неприметных, но очень опасных предприятия: биокомбинат и фармфабрика. В этом районе наблюдаются аллергические заболевания.
Жители микрорайонов „Дорожник" и „Айнабулак" больше страдают инфекционными и паразитарными заболеваниями, болезнями кожи. Если в среднем по городу подобные заболевания встречаются у 5—6 человек на 1000, то здесь — 25—30 на 1000. Причиной этих заболеваний, по всей видимости, являются городские свалки.
В пока еще относительно чистом микрорайоне „Самал наблюдается резкое повышение сердечных заболеваний. Объяснить это можно трудностями адаптации переехавших туда с равнинной местности людей среднего и старшего возраста к среднегорью (1000—1400 м над уровнем моря).
Благие пожелания городских властей „по усилению и улучшению, оздоровлению воздушного бассейна города" на практике ни к чему не привели. Из множества намеченных мероприятий по ликвидации повышенного загрязнения атмосферы вредными веществами состоялось лишь „закрытие для проезда колесного транспорта улиц Тулебаева, Бай-сеитовой, Чайковского, Богенбай батыра, Кабанбай батыра на отдельном участке", т. е. улиц, где расположены дома, в которых проживают бывшие и настоящие „номенклатурные" работники.
В государствах бывшего Союза более 50 миллионов человек живут в городах со значительным превышением норм загрязненности воздуха. Алматы — в числе первых десяти городов СНГ, которым грозит экологическая катастрофа. Можно ли предотвратить ее? Можно! Примеров в мире тому немало. Только для этого нужны люди с иной психологией, чем наша, с другим мировоззрением. Возможно, они уже растут. А что же делать нам?
ЛЮДИ И ГОРЫ
Люди и горы связаны вечно. Горы у людей вызывают всегда самые глубокие, самые сильные чувства. Притянули людей горы как магнит или они были колыбелью человечества — трудно сказать. Но то, что они являются наиболее сильной питательной средой для души человека, несомненно. Увидев, узнав их однажды, сердца человеческие стремятся к ним постоянно.
Горы! Какая поразительная информация струится с их вершин и склонов, если уметь ее воспринимать! Поэт Бенедиктов назвал горы „застывшим порывом земли к небу". Очень похоже. Порыв, как известно, осмыслением не контролируется, это внезапное, инстинктивное движение, чаще всего из благих побуждений.
Такой „порыв" природа подарила жителям города Алматы, воздвигнув Заилийский Алатау — самый северный рубеж Тянь-Шаньской горной страны.
С
1/8 полосы портрет Семенова-Тян-Шанского
незапамятных времен кочевавшие в Семиречье казахи называли горы Алатау, что в переводе на русский язык означает Пестрые или Пегие горы. Название „Заилийский" принадлежит П. П. Семенову–Тян-Шанскому, выдающемуся ученому и путешественнику, который первым наиболее полно исследовал расположенный за рекой Или край по поручению Русского географического общества.
Со времени путешествия Марко Поло прошло более 800 лет и Шелковый путь, который шел вдоль хребтов Терскей, Кунгей и Заилийского Алатау, стал невостребованным, как межконтинентальная артерия. Торговля вдоль прежней шелковой магистрали приняла локальный характер, т. к. открылись морские пути, проложенные Магелланом, Колумбом, Куком и другими европейскими великими мореплавателями. Но остались на месте такие великие страны как Китай и Россия, меньшие по размерам – Персия, Афганистан, Мавверанахр, и Великая Степь, которую населяли десятки народов, оставшихся без твердой государственности после распада огромной империи Чингисхана. Царское правительство ощущало большую опасность, предвидя захват Великобританией необъятного рынка – Центральной Азии и потому вынуждено было вплотную заняться изучением региона, куда входили Центральный, Северный и Западный Тянь-Шань, а также приграничный район Китая – Восточный Туркестан. С этой целью и был направлен в этот загадочный край главный географ России того времени Петр Семенов.
Выдающийся немецкий географ XIX Гумбольт с 1843 года собирал сведения о Тянь-Шане. Он считал, что эти горы вулканического происхождения. Ученый основывался на слухах, передаваемых людьми, бывшими в этих краях, но не в самом Тянь-Шане. И другие европейские ученые собирали сведения из рассказов караван-баши, купцов, побывавших в этих местах, но далеких от науки.
Король прусский послал в Индию братьев Шлагинтвейнов, известных ученых, чтобы они вернулись через восточный Туркестан, через Россию. Но они погибли во время путешествия, так и не внеся ясности в умы европейцев.
В Европе изучался принципиальный вопрос об истоках р. Чу, об озере Иссык-Куль.
П. Семенов не соглашался с европейскими авторитетами по поводу многих географических гипотез, касающихся Азии. Зрела мысль о путешествии, которое бы разрешило все споры. Таким образом, желания царских политиков и ученого совпали.
В 1856 г. П. Семенов был уже в Омске, затем Семипалатинске, где встретился с Федором Достоевским. Следом – Копал, «столица» Семиречья середины XIX в. Оправдывая шуточное прозвище «министра ботаники», Семенов в Копале обследовал окрестности: теплый Арасан, лабиринты скал Биена, вершины хребта Аламеи! Следов вулканизма не обнаружил.
Затем – волшебное видение – Заилийский Алатау. Во время путешествия впервые увидел каракуртов, фаланг, скорпионов.
Семенову достали верблюда и обсудили дальнейшую поездку на Иссык-Куль.
2 сентября 1856 г. Отряд из 10 казаков и 2 проводников-казахов сопровождали Семенова на восток: Талгар, затем Есик (Иссык) – долина, где была зимовка первого русского отряда, посланного для основания укрепления за Или.
Семенов точно следовал маршруту, по которому за несколько месяцев до этого прошел Ч. Валиханов, но до р. Тюп, с востока, впадающей в Иссык-Куль. Семенов обследовал р. Тюп, долину Жергалана, затем вернулся тем же путем в Верный.
Дальше путь лежал на запад, через Каскелен к Узун-Агачу. Отряд прошел через Курдай в Боомское ущелье, вдоль реки Чу. Скалы близко подступали к воде, было много переправ.
Местные киргизы-сарыбагыши помогли Семенову исследовать западную часть Иссык-Куля.
Разрешились многие загадки ученых, связанные со стоком из озера рек Чу и Кутемалды. Озеро было бессточным.
При въезде на озеро, в город Балыкчи, поставлен памятник П. П. Семенову - Тян-Шанскому.
Сразу же после этого путешествия П. Семенов отправился в новое – в Джунгарский Алатау и через него – в Кульджу.
В апреле 1857 г. Семенов вновь направляется в Тянь-Шань, через Капал, Биен, Алтын Эмель в появившийся новый пикет и укрепление Илийск.
Из Илийска он проследовал в Тамгалы, где скалы были разрисованы изображениями будд и надписями. Затем – укрепление Верное. И вновь Турген, Чарын, Мерке, Жаланаш, перевал Санташ…Бугинцы, обитавшие на землях восточной части озера Иссык-Куль, воевали с сарыбагишами, занимавшими центральную и восточную часть. Сопровождавший Семенова Тезек-батыр с конницей наполнили слухами долину, что они пришли на помощь Бурамбаю – предводителю бугинцев. И сарыбагиши стали уходить на запад Прииссыккулья.
Затем ущелье Зауку (Жукуу), с выходом на реку Нарын. Его нижнее течение – это река Сыр-Дарья. Спуск обратно, обследование южного берега, Барскауна – столицы древнего сакского государства. Затем Жергалан, подходы к Хан-Тенгри через Сары-Джас.
В июне, с помощью бурамбаевского снаряжения и лошадей экспедиция Семенова направилась к истокам Сары-Джаса, к подножию Хан-Тенгри, к «воротам» в загадочный Китай.
«24 июня мы вышли в полном своем составе из аулов Бурамбая на Малой Каркаре с тем, чтобы во второй раз проникнуть в неведомую глубь Тянь-Шаня в направлении к самому высокому из его исполинов Хан-Тенгри и перейти по возможности водораздел рек Джунгарии, принадлежащих к системе реки Или и озера Балхаша и Кашгарии или Малой Бухарии, принадлежащих к реке Тарима и озера Лобнора. Подниматься на Тянь-Шань мы должны были по реке Большая Каркара, принадлежащей к Илийской системе».
На высокогорных пастбищах Семенова и его маленький револьвер, которым он распугал однажды барымтачей, прославляли певцы, т. к. он защитил род бугу от претендующих на эти владения, сарыбагишей. По долинам пошел узун-кулак!
Местный шаман-прорицатель предугадал блестящую карьеру ученого, хотя не имел представления о рангах и Российской научной системе.
Поднявшись на водораздел р. Или (Джунгарская сторона) и р. Тарим (Кашгарская сторона) – перевал Кокжарский, исследователь увидел весь хребет Тенгри-Таг с остроконечной трехгранной пирамидой Хан-Тенгри – царя духов. Здесь был еще один переход в Китайский Туркестан. Семенов увидел множество черепов и рогов, а также стадо баранов Марко Поло, как называли в Европе горных баранов, описанных путешественником 600 лет назад. Один из ледников, спускавшихся с хребта Тенгри-Таг, впоследствии назвали именем Семенова - Тян-Шанского.
Далее, ученый спустился к истокам р. Текес и в долину р. Каркара, к гостеприимному Бурамбаю.
Затем Семенов исследовал район Каинды, сходил на перевал Курменты и простился с Иссык-Кулем. Оттуда, с трудом преодолев переправу через р. Чилик, экспедиция вновь в Верном. Потом – путь на север, на Или, через Чингельды, Алтын-Эмель, к Джунгарскому хребту, изучение по дороге геологического строения местности, исследование хребта Джунгарский Алатау, озера Алаколь.
Семенова сопровождал Омский художник Павел Кашаров. Более 120 его рисунков экспедиции Семенова - Тян-Шанского разбросаны по архивам и не изданы до сих пор.
В Омске Семенов - Тян-Шанский встретился с губернатором Гасфордом и обговорил возможность послать в Восточный Туркестан исследователя инкогнито под видом караван-баши. Исследователь должен был надеть наряд кокандца, чтобы не вызвать подозрений со стороны манчжурских властей и кашгарских правителей. Выбор пал на Ч. Валиханова.
Об отправлении в Кашгар поручика, султана Ч. Валиханова.
Присоединился в Копале к каравану, шедшему из Семипалатинска: 43 человека, 101 верблюд, 65 лошадей, и 6 кошей (походных юрт) Алимбай (костюм, бритая голова). Он – родственник караван-баши Мусабая.
В
1/8 полосы портрет Ч.Валиханова
1856 году через Заилийский Алатау прошла экспедиция выдающегося исследователя Чокана Валиханова „Мы увидели снежные верхи Алатауских гор. Дальняя синева этих гор пестрела высоко, соединяясь с облаками. Местами верхи выходили из-за туч. Восходящее солнце разливало на них багрово-блестящий свет. Картина удивительная!" — восхищался он, впервые увидев этот фантастически красивый горный хребет.
Чокан Валиханов оставил богатое литературное наследие; захватывающе интересно читать его дневники, поэтичные описания совершенных им многочисленных путешествий.
1855 г. – путешествие по Центральному Казахстану, Семиречью и Торбагатаю: из Омска, через Семипалатинск, Аягуз и Копал в Заилийский Алатау. Оттуда – к Джунгарским Воротам, оз. Алаколь.
18 апреля 1856 г. Ч. Валиханов отправился из Семипалатинска в Аягуз.
15 мая – ночлег на р. Чилик.
16 мая – ночлег в горах Соготы при ключе Карабулак.
Соготы (Сугульты) происходит от слова сугмак (дуть), там постоянно дуют сильные ветры.
Бугуты, Богаты (Бугульты) происходит от слова бугу – олень. Там много оленей. Сарытогай, Актогай – участки, через которые течет Чарын через Жаланашскую долину. Там тоже, как и в среднем его течении, ясеневый лес, сохранившийся с третичного периода.
Торайгыр – гнедой жеребец – горы, через которые ехал Ч. Валиханов. Название связано с легендой об изгнании из этих мест джунгаров, принесших неисчислимые горести казахскому народу.
20 мая – ночлег на р. Черганак. Переход через речки Мерке (Первая Мерке, Вторая Мерке, Третья Мерке).
21 мая. Речка Каркара. Южнее есть хребет и гора Кушмурун (окончание хребта Темирлик), недалеко от которого есть гора Манасши-Бозтобе. По преданию там батыр Манас (герой легендарного эпоса) стоял лагерем во время войны с джунгарами (восточными калмыками).
22 мая. Ночлег на р. Каркара. В реке есть «чабак» или «осман».
25 мая. Ночлег на р. Тюп при проходе перевала Санташ – счетный камень. По легенде, когда Тамерлан отправился в китайский поход, то в этом месте приказал каждому из своих воинов положить по камню. По возвращении – переложить в другое место. По оставшимся неподнятыми камням он судил о своих потерях.
26 мая – открылся Иссык-Куль, «предмет нашего риска».
С первого июня следует описание пребывания Ч. Валиханова на озере Иссык-Куль, которое он тщательно исследовал, изучал жизнь, быт, культуру, обычаи киргизских родов бугу и сарыбагишей, враждующих между собой. Чокан примирил их. В июле Валиханов отправился в обратный путь, через перевал Саты, по его словам, опасный и трудный. «В качестве туриста я искал приключений» – пишет он в дневнике. И вновь верховье Чилика, Жаланаш, Ассы, Турген, Талгар, и… 15 июня – укрепление Верное. Милые сердцу места. Чокан был первым человеком на Тянь-Шане, кто употребил слово «турист» в современном его понимании.
1866 г. Крупная военно-научная экспедиция – топографическая съемка бассейна оз. Иссык-Куль.
От Алаколя к Центральному Тянь-Шаню и на озеро Иссык-Куль. Через Верный, через перевалы Заилийского и Кунгей Алатау посетил Иссык-Куль, Джергалан к Центральному Тянь-Шаню, откуда видел Хан-Тенгри.
Алтын-Эмель, переправа через Или (род Албан). 25 июля – долина в Каркаре. 2 недели отдыха. В августе – территория рода бугу. Здесь на Тикесе встретились с кашгарскими купцами. И дальше поехали вместе. Это Санташ, Джергалан – Жукуу (Зауку).
Сырты 12 дней (сырт – спина по-кирг. высокогорные луга)
Полгода в Кашгаре (Атышара): г.г. Кашгар, Аксу, Уч-Турфан, Янысар, Яркенд, Хатан. Между хребтами Тянь-Шань (север) и Куэнь-Лунь. Обратно – через Ферганский хребет.
Долины Нарына раньше были заселены земледельцами.
Кашгарское путешествие Ч. Валиханова выделено в отдельное приложение.
Заилийский Алатау возник в последние 12 миллионов лет, но наиболее активно горы поднимались в течение последнего миллиона лет. Рельеф гор формировался под действием этого роста, землетрясений, селевых потоков, камнепадов, воды и солнца. Горы ежегодно поднимаются на пять миллиметров.
Хребет тянется в широтном направлении на 280 километров от реки Чарын на востоке до реки Шу (Чу) на западе. На юге он обрывается в глубокие и широкие ущелья рек Чилика и Чон-Кемина, которые отделяют его от соседнего параллельного хребта Кунгей Алатау (в киргизском произношении — Алатоо), у подножия которого плещется озеро Иссык-Куль.
Наиболее высокие вершины расположены в центральной части хребта, которая на расстоянии 130 километров имеет отметки, превышающие 4000 метров над уровнем моря. Здесь находится высшая точка Заилийского Алатау — пик Талгар (4973 м). Здесь же тянется узкий меридиональный гребень длиной 12 км, соединяющий близко подходящие в этом месте друг к другу хребты Заилийский и Кунгей Алатау. Этот гребень вместе с прилегающим к нему массивом носит название Чиликокеминской перемычки. От нее хребет в обе стороны идет на понижение. Северо-западнее перемычки, с северного склона хребта Заилийский Алатау, берут свое начало долины Большой и Малой Алматинок и их притоков — Кзыл-Кунгей, Серкебулак, Кумбельсу, Аюсай, Проходная, Терсбутак, Сарысай, Горельник, Кимасар, Бутаковка и другие. Долины этих рек связаны тысячами троп, проходящих вдоль и поперек склонов, хребтов, через гребни и перевалы, ледники и вершины. По тропам этим в разное время были проложены туристские, альпинистские и горнолыжные маршруты, по которым множество людей — групп или одиночек — круглогодично мигрирует в самых различных направлениях. По мере развития города здесь образовался обширный рекреационный регион, который от Большой и Малой Алматинок простирается к рекам Каскелен. Левый Талгар, Чилик, Чон-Кемин и к озеру Иссык-Куль.
Для большинства людей горы вечны, неизменны — как время, как небо. Из Алматы их можно видеть, не задумываясь, как декорацию в театре, где спектакль — вся человеческая жизнь, и всю жизнь очень многие жители города даже не сделали попытки приблизиться к ним, хотя, казалось бы, вот они, рядом. Горы же молча показывают себя городу, не меняя никогда очертаний, и лишь изредка, как бы отдыхая, закрываются облаками. Удивительно: на горных тропах Алматы можно встретить большие и малые группы людей, одиночек из любого района Европы, Азии, Америки, приезжающих посмотреть поразительный по красоте уголок земли, но только не алматинцев. По крайне мере их намного меньше, чем приезжих. Но ситуация меняется. Все больше и больше жителей Алматы устремляют свой взгляд в сторону гор в мечтательной задумчивости. И не потому, что ими вновь овладевает романтика, как это было с прошлыми поколениями. Сегодняшних жителей все чаще тревожит мысль — как сохранить свое здоровье, здоровье детей. Каждый алматинец, в зависимости от района, в котором живет, получает большую или меньшую дозу отравляющих организм бытовых и промышленных токсических веществ. По этой причине все больше рождается детей с психическими отклонениями и неврозами. И эта тенденция сохраняется во всем мире.
Возникает естественное желание вырваться из липкого, всеобволакивающего смога. Хоть в отпуск, хоть на два дня в неделю. Даже если один полный день провести в горах. то можно в значительной мере облегчить и на время снять угнетенное смогом состояние психики, хоть частично очистить от вредных веществ легкие, верхние дыхательные пути, приостановить разрушительное действие смога на внутренние органы, то есть продлить себе или, вернее, сохранить отпущенную Богом жизнь.
Еще один жизненно важный аргумент заставляет алматинцев обращать свои взоры на удивительно красочный, независимо от времени года пестрый горный пейзаж. Это недостаточность видимой среды. Алматы она присуща, в большой мере, так же, как и другим нашим урбанизированным городам, несмотря на кажущееся обилие растительности, которая летом хоть и дает второй, все же однообразный фон, но зимой, — увы — сливается с первым. Первый же и главенствующий — серый. Серое от смога небо, серые дома, серые дороги и тротуары, серые люди, дети... Серость повсеместна в архитектурном облике наших городов и весей. Справедливости ради, нужно отметить: с начала нового века город Алматы стал менять свой архитетурный облик и из центра серость стала уходить. Но все, что за центором, остается по-прежнему будничным. Еще с советских времен в квартиры уверенно прокралась серость. Она годами, десятилетиями впитывалась, отшлифовывалась, отглаживалась, и, словно с генами, передается из поколения в поколение, и однородность ее болезненно выматывает людей.
У человеческого глаза есть существенное свойство — цепляться каждое мгновенье, даже во сне, за любую неровность, цветовое пятно. Если видимое поле гладкое, то есть однообразное — глаз „обманут", а это действует на нервы, на психику, нарушает здоровье. От однообразия у людей наступает сонливость, а если это связано с профессией — головная боль, апатия. Все знают, как засыпают шофера в длительном рейсе по однообразной местности. Подобное однообразие может вызвать даже серьезное заболевание, от которого нет лекарств... кроме естественной среды. Стоит уставшему, утомленному от скуки человеку день-два походить по горным тропам, и все проходит.
В горах каждое мгновение возникают все новые и новые пересечения, острые углы, неровности рельефа. Человек не успевает осмыслить увиденное, а подкорка „записывает", и в ствол головного мозга — центр идут сигналы, что сцепка идет непрерывно. Это нормальное состояние человека.
В городе же однообразие и серость — ежедневные спутники нашей жизни, и трудно надеяться на какие-нибудь значительные изменения. Наши архитекторы (в большинстве своем), художники, дизайнеры, рабочие были так научены и воспитаны — воспроизводить серость. Партийные лидеры еще в 60-е годы напугали нас архитектурными излишествами, и с тех пор глазу городского жителя стало совсем не за что цепляться. От этого природная функция глаза тоже становится излишеством. Психологи и социологи давно заметили, что повсеместно царящая упрощенность стала агрессивной и, в свою очередь, стала упрощать и озлоблять самого человека. Все чаще у детей проявляется дебильность, и еще не повзрослев, они напрочь теряют воображение, а эмоций можно дождаться только после искусственного возбуждения.
Но у алматинцев выход есть. Горы — вот универсальное лекарство утомленных однообразием горожан. Во все времена года необычайное обилие, лавина красок и оттенков, деревьев и кустарников, трав и цветов, скал и ледников, ручьев и рек, водопадов и озер, разноцветных камней, бабочек, птиц, животных... В течение одного дня можно побывать в нескольких природных поясах — от пустыни до снежных вершин. В горах, по ходу солнца, постоянно меняется освещение, и это делает неузнаваемыми еще минуту назад виденные склоны, лес, скалистый пик... В течение продолжительного времени глаз не устает смотреть на сказочные замки каменных утесов, на стройную красавицу-ель, с каждой иголочки которой ежесекундно стекает капелька кислорода, на грохочущие или журчащие, стремящиеся вниз струи горной реки, ее русло, загроможденное острыми скальными обломками и сглаженными временами валунами. Горы — это особый мир, поражающий воображение и возвышающий человека, требующий осмысления. Здесь — вечность и миг, идеальная гармония и ужасающие человеческое сознание катаклизмы. Здесь нет лжи, и все делается по заведенному по Вселенной порядку. Иногда этот порядок летит в тартарары, когда происходят землетрясения, сходят сели, лавины... Но это их не портит, а лишь обновляет и дает свежую пищу для восприятия. Жизнь гор — это грандиозное космическое зрелище, требующее от думающего и видящего человека значительного умственного напряжения. (фото: горный пейзаж).
И не только умственного, но и физического. Физическую выносливость, здоровье тоже дарят горы. В здоровом теле — здоровый дух. Еще древние вывели эту формулу, определив основой здоровое тело. Не так-то просто в наше время сохранить себя в здоровом состоянии. Окружающая среда становится усилиями человека все более ему же враждебной, а физическая культура и медицина все более дорогими. Выходы из создавшегося положения могут быть различны, но, несомненно, одно: без движения нет жизни.
Горная тропа — это и врач, и учитель, и тренер, и целитель. Кто хочет подальше держаться от больниц и поликлиник, должен внушить себе: движение, ходьба до самых преклонных лет будут приносить радость. «Ничто так сильно не разрушает организм как физическое бездействие» — предупреждал еще Аристотель. Великий Гиппократ, анализируя причины усталости человека, приходит к выводу: „Относительно утомления, возникающего в теле, дело обстоит так: люди, не занимающиеся физическими упражнениями, утомляются от всякой работы". При этом он подразделяет все упражнения, служащие „лекарством" от утомления, на естественные и волевые и предпочтение отдает ходьбе и бегу, где ходьба получается как бы сама собой, а вот бегать себя надо заставлять.
В трактате „О медицине" римского врача Авла Корнелия Цельза, жившего в начале нашей эры, есть глава „Как слабым поддержать свое здоровье?" К слабым Цельз относит большую часть жителей городов, почти всех людей, занимающихся научной и служебной деятельностью. Для них, по его мнению, лучшим врачебным средством являются гимнастика и ходьба, причем ходьба не по ровной местности, так как подъемы и спуски лучше нагружают разные группы мышц и сердце, при условии, если человек не слишком слаб.
В средние века, когда мир захлестнул фанатизм вероучений, в которых отвергалась красота человеческого тела, лучших людей того времени также занимали проблемы здоровья и физического совершенства человека посредством движения. Великий врач конца тысячелетия нашей эры Авиценна (Абуали ибн Сина) в одной из глав своего „Канона", названной „О режиме, общем для людей, достигших возмужалости", кратко излагает мысли о полезности систематических физических упражнений, лучшее из которых — ходьба. Она стабилизирует внутренние процессы человеческого организма. Умеренно и своевременно занимающийся физическими упражнениями человек, не нуждается, — пишет гениальный врачеватель, — ни в каком лечении. Ходьба, при правильном соблюдении других режимов, является наиболее сильным фактором, предотвращающим скопления элементов, способствующих появлению полноты. Вместе с тем, она повышает присущую организму энергию, тепло, придает мышцам большую эластичность и помогает выбросу тех излишков, которые ежедневно накапливаются в крови и мышцах человека.
П
¼ полосы группа туристов на горной тропе
о существующей связи времен сегодняшние греки, римляне, американцы и европейцы, африканцы, множество людей, населяющих азиатский материк, острова и архипелаги, привержены к поддержанию хорошей физической формы. Она позволяет человеку наслаждаться жизнью до последнего дня. Любопытно наблюдать по телевидению, как именитые американские сенаторы и конгрессмены, облачившись в спортивные костюмы, или просто в майках и трусах делают круги возле белокаменного Капитолия. А служащие Госдепартамента, „забыв" про личные автомобили, без которых они в другое время не мыслят своего существования, пробегают, вперемежку с быстрой ходьбой, несколько миль до места работы с небольшими рюкзачками за спиной. В них — деловые костюмы, в которые они переодеваются после освежающего душа. Поведение лидеров, элиты — пример для нации.
Судя по этим и иным признакам, американцев, внимательно изучивших общечеловеческий опыт, все сильнее стала привлекать польза ходьбы. Не спортивной, а простой, обыкновенной, только немного более живой, чем та, которой нагуливают аппетит. Американская Ассоциация по изучению сердечной деятельности, например, выражает твердое мнение, что это один из простейших, но наиболее эффективных и полезных видов физических упражнений, который в повседневной суете своей люди неоправданно игнорируют. Мысль, очевидно, стара как мир, но вновь активно входит в сознание людей, теперь уже с поправками и уточнениями: независимо от того, проходите ли вы 3—5 километров пешком или преодолеваете это расстояние неспешным бегом, вы расходуете одно и то же число калорий. Гораздо важнее в данном случае расстояние, нежели скорость.
Многие американцы считают, что ходьба более чем какой-либо другой вид физических упражнений полезна для сердечно-сосудистой системы. Она приводит к той же потере лишнего веса, что и неторопливый спортивный бег (джоггинг). А преимущество в том, что любой человек может этим заниматься, и, практически, исключен травматизм, присущий любителям бега.
М
¼ полосы снимок осенних деревьев на фоне пика Талгар
нение казахстанских специалистов адекватно с американским: дозированная ходьба, предусматривающая индивидуальную нагрузку — наиболее целесообразный, наиболее естественный для человека вид физических упражнений. Он оказывает тренирующее действие на организм и повышает его реактивность, улучшает обменные процессы. Особенно хорошо, считают и у нас, и в США, если таким видом оздоровления, то есть ходьбой, заниматься на природе. Американцы улицам предпочитают городские и природные парки. В Алматы же ходить, а тем более бегать по загазованным улицам просто вредно для здоровья. Хорошо тем, у кого есть дачный участок, и нет проблем с транспортом. Но таких горожан не так уж много.
А горы — вот они, волшебные исполины, с великим множеством тропинок на все вкусы и возможности, дарящие радость, здоровье и долголетие, но требующие внимательного, серьезного, доброго и почтительного к себе отношения.
|