Методические рекомендации по основным принципам и направлениям контрпропагандистской деятельности в сфере противодействия терроризму

Российской Федерации

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Методические рекомендации

по основным принципам и направлениям контрпропагандистской деятельности в сфере противодействия терроризму

(прежде всего в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах)

Ростов-на-Дону 2010

Раздел 1. Введение

1. Общие положения

Одна из особенностей современного терроризма является то обстоятельство, что он становится все более анонимным. Однако отсутствие организационных структур, берущих ответственность за совершение террористических проявлений, нисколько не умаляет их опасности и негативных последствий.

Ареной активных террористических проявлений стало постсоветское пространство. До этого времени в Советском Союзе эффективно функционировало законодательство, предусматривавшее достаточно жесткую борьбу с политически или социально мотивированными правонарушениями. В этой связи потенциальные субъекты возможных террористических проявлений (националистически настроенные лица, клерикалы, члены экстремистских группировок, вынашивавшие планы насильственного изменения существующего строя, и т.п.) чаще всего попадали в поле зрения органов безопасности уже на стадии планирования, подготовки, а то и просто обсуждения возможных антиобщественных и тем более противозаконных действий. В их отношении применялись гласные и негласные меры воздействия, ограждавшие государство от посягательств на существующие правовые устои того времени.

Кроме того, в стране существовала действенная общегосударственная система мер, направленная на превенцию экстремистских и террористических проявлений (пропаганда антиконституционных взглядов и создание организаций, проповедовавших такие взгляды, преследовались по уголовному закону; государственная цензура издательской деятельности исключала возможность массового тиражирования и легального распространения материалов, содержащих идеи национальной, расовой или религиозной исключительности; разрешительная система создавала серьезные препятствия на пути приобретения огнестрельного оружия и взрывчатых веществ и т.д.).

Однако к началу 90-х годов XX в. ситуация претерпела серьезные изменения, возник широкий спектр условий, благоприятствующих росту преступности, экстремизма и терроризма: распалась некогда действенная система административно-правовых и предупредительных мер, дал о себе знать кризис экономики, обострились межнациональные отношения, возникли и стали набирать силу сепаратистские тенденции, были девальвированы или утрачены такие понятия, как патриотизм, гражданственность, чувство долга, интернационализм, которые прежде выполняли роль идеологических скреп общества.

Бороться с терроризмом в последнее время становится все сложнее. Военные достижения в области «сетевой войны» были быстро усвоены современными террористическими организациями и группировками (многие из них, в частности «Аль-Каида», «Талибан» и др. возникли при содействии спецслужб США и дружественных им государств). Ряд террористических организаций, усвоив последние военные достижения в области «сетевой войны», начали строить свои организационные структуры по типу «паучьей сети», обладающей повышенной устойчивостью к внешним воздействиям и гибкостью, от стратегии фронтальных сражений перешли к террористической тактике «пчелиного роя». При этом элементами сетевых структур становятся как самостоятельные группы, так и отдельные индивидуумы. Элементы сетевых структур могут объединяться для выполнения конкретных задач и временно прерывать свою деятельность после их выполнения, не подвергая опасности существование всей сети.

Стратегия деятельности этих организаций базируется на принципах, сформулированных в свое время одним из лидеров египетской «Джихад ислами» Айманом аз-Завахири, который обозначил их следующим образом: необходимо создавать небольшие группы, которые наиболее пригодны в борьбе против врага; как одно из самых эффективных орудий следует использовать «готовность моджахедов к самопожертвованию»; каждый регион и страна требует выработки адекватной стратегии ведения джихада.

Каждая группа, партия, структура современного террористического движения предельно автономна и нередко даже атомизирована. Члены ячейки, состоящей из трех-пяти человек, знают только своего руководителя, который, в свою очередь, знаком только лишь с непосредственным руководителем. Очень часто группировка, партия представляют собой сложное «многопрофильное» объединение, в которое входят политическое, экономическое (финансовое) звенья и подразделение «прямого действия», иначе говоря, непосредственные исполнители терактов. Его состав непостоянен. Наличие в террористической группировке собственной финансовой составляющей снижает ее зависимость от внешнего спонсора. Это, например, ослабляет их зависимость от государств-спонсоров, в частности от Саудовской Аравии, что делает действия террористов еще более непредсказуемыми. Этим директор американского ФБР Роберт С. Мюллер объясняет, в частности, высокую мобильность и адаптивность «Аль-Каиды» (а, следовательно, всей террористической сети).

В результате управленческая пирамида нынешних террористических организаций становится все более сглаженной, входящие в нее отдельные группы могут действовать почти автономно и даже существовать раздельно. Например, структура «Аль-Каиды» в настоящее время состоит из ряда слабосвязанных друг с другом субъектов действия. Сегодня «Аль-Каида» - это, скорее всего, родовое название любой исламистской группы, стоящей на антиамериканских позициях. Подобные образования имеются не только в мусульманском мире, но везде, где есть мусульманские общины. Расследование, проведенное ФБР в отношении теракта 11 сентября 2001 г., пришло к выводу, что одной из основных причин успеха террористов стало то, что исполнители терактов до этого были совершенно не известны в мире радикального ислама. Все угонщики никогда не привлекались к уголовной ответственности, не были связаны с политическими партиями, многие происходили из обеспеченных семей. Следствие пришло к выводу, что они действовали небольшой автономной группой и не были связаны с террористами в какой-либо стране.
1.2. Террористические угрозы на Северном Кавказе

Северный Кавказ с точки зрения активности террористических групп любого уровня всегда был в центре событий. Барометр экономической ситуации на Кавказе с середины 2008 года указывает на неуклонное нарастание напряженности, а с начала этого года стали формироваться первые признаки перехода сети бандподполья к диверсионно-партизанским действиям. Мировой кризис обострил хронические проблемы Кавказа и породил новые. Экстремистские и террористические сети перегруппировались и метастазами расползлись по всему Северному Кавказу и вышли за его пределы. Силовики научились выявлять и уничтожать боевиков, но бандподполье находит себе смену среди молодежи выросшей и сформировавшейся в конфликтной среде последних 20 лет, которая стала для них нормой, а не девиацией. И это далеко не всегда маргиналы и низы общества, среди них студенты, аспиранты и даже кандидаты наук. Сказались и решения федеральной власти последних месяцев, они лишены серьезного и альтернативного научного обеспечения, носят неоправданно закрытый характер. Далеко не бесспорно введение национальных республик (кроме Адыгеи) и Ставропольского края в Северо-Кавказский федеральный округ. Прошло 9 месяцев – есть интересные идеи, переговоры, но нет ощутимых дел, а без этого имеющийся ресурс доверия будет таять. В результате власть потеряла темп в проведении кавказской политики, чем воспользовались деструктивные силы. Определенную дезорганизованность внесли бесконечные разговоры о реформе МВД и вооруженных сил. По-прежнему борьба кланов, тейпов, этносов используется адептами террористического противостояния в своих собственных целях.

Активизировался и режим Саакашвили в проведении дестабилизационных акций в СКФО, получая при этом всестороннюю помощь США, НАТО, ЕС, которые при этом цинично говорят о «перезагрузке» в отношениях, возможности принятия в НАТО России, перекладывания на РФ афганские проблемы, т.к. провал здесь США и НАТО очевиден.

В данный момент на Северном Кавказе идет обмен ударами между силовиками и бандподпольем. Этому процессу, несмотря на преимущества правоохранителей, не видно конца. Как отрезать профессиональных бандитов, идеологов подполья от молодежи? Жесткими милитаристскими мерами все проблемы не решить, необходимо применения принципа, так называемой «soft power» - мягкой силы. Нужен диалог с внесистемной оппозицией на Северном Кавказе, с радикальными группами, выявление их реальных и мнимых обид и требований. Полицейские методы будут только подталкивать радикалов в экстремизм и терроризм. Отсюда становится ясной необходимость контрпропагандистской деятельности в сфере противодействия терроризму. Контрпропагандистская деятельность, в данном случае, представляет собой предотвращение или минимизация действий экстремистских и террористических организаций политическими, информационными и другими мерами и, прежде всего идеологическим воздействием как на субъектов экстремистских, террористических организаций, на их пособников, так и на возможных (потенциальных) членов этих организаций.

В результате преобладающий в настоящее время в регионе традиционалистский тип религиозного сознания верующих, особенно в предгорной и горной зонах северокавказских республик, прежде всего, в Дагестане и Чечне, а также в Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии в последние два-три года стал явно тяготеть к фундаментализму. Речь идет о том, что все большее количество людей хотело бы жить в исламском государстве по сакральным законам шариата, о чем в открытой форме говорит кандидат философских наук Р. Кадыров. В ситуации системного кризиса элементы фундаменталистского сознания верующих оказались благодатной почвой для дальнейшего развития на их базе радикального исламского (салафитского, или неоваххабитского) сознания.

Политико-экономическая ситуация на Северном Кавказе привела к тому, что религиозное сознание мусульман сегодня оказалось представленным лишь двумя его типами: традиционным, тяготеющим к фундаментализму, и экстремистско-салафитским (ваххабитским), что и явилось базой для развития в регионе террористического движения под исламским прикрытием.

Безусловно, на адептов северокавказского терроризма огромное влияние оказывали и продолжают оказывать ультрарадикальные идеи салафитских авторов, где путь вооруженного противодействия и диверсий – по версии радикалов – джихада, был началом и завершением всякой борьбы с «системой куфра» (неверия) и их «пособниками» из числа т.н. «отступников» («муртаддун») и «лицемеров» («мунафикун»). Под первыми понимаются этнические мусульмане, чаще всего, сотрудники силовых структур, поэтому против них и направлено, в первую очередь, острие терроризма; под вторыми – представители официального ислама.

Лидеры молодежных организаций в своем большинстве получили исламское образование в странах Персидского Залива, в первую очередь – в Саудовской Аравии. Они и стали проводниками идеологических изменений в регионе, нередко становясь и лидерами террористических группировок (например, М. Мукожев и А. Астамиров из группировки «Ярмук» в КБР или Р. Макашарипов из террористической организации «Шариат» в РД). ( Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России: сущность, эволюция,опыт противодействия. Ростов н/Дону, 2005; Добаев И.П., Сериков А.В., Черноус В.В., Соколов А.В. Экстремизм и межэтнические отношения в молодежной среде России и странах СНГ. Ростов-на-Дону, 2009.)

Изменился социальный состав террористов- все чаще и чаще в их рядах появляются и представители мусульманской интеллигенции: студенты, аспиранты, учителя и т.д. Не надо забывать и о роли «кавказского» криминалитета в финансировании и поддержки экстремистских бандформирований. Безусловно, это не происходит в явной форме, более того, финансовая поддержка чаще всего осуществляется через семьи, родственников, что в значительной мере осложняет работу силовых ведомств по пресечению незаконных поставок вооружения, денежных средств и т.д. террористам. Вопрос - в каком городе европейской части РФ нет «кавказской мафии»? Азербайджанцы (турки), дагестанцы (причем без разделения на национальности и этнические группы), чеченцы и ингуши и т.д. и т.п. в основном те, кто по религиозному принципу, относят себя к исламу. Как отмечают В.Наумкин и Д.Макаров (2007) пополнение рядов бандформирований молодыми интеллектуалами свидетельствует о том, что, если ранее радикальные идеологии привлекались извне, то сейчас они разрабатываются самими северокавказскими интеллектуалами-исламистами непосредственно на территории региона, и основываясь на местной специфике, а потому будут более жесткими и разрушающими. Вступая в исламское движение, молодежь неизбежно привносит в него изрядную долю свойственного ей максимализма и нетерпимости, что в условиях Кавказа нередко развивается дальше в направлении джихадизма. (В.Наумкин, Д.Макаров.Стратегия России, №7, 2007, Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России: сущность, эволюция, опыт
противодействия. Ростов н/Дону, 2005).
Трансформация террористических сообществ в последнее время идет главным образом по пути адаптации сетевых форм организации к потребностям террористических групп. В связи с распространением информационных технологий у террористических организаций Северного Кавказа появляется возможность оперативно координировать любые акции отдельных боевых групп в любых масштабах. На смену централизованным террористическим организациям прошлого приходят транснациональные сетевые структуры, состоящие из автономных ячеек, способные в русле общего идейно-политического направления проводить террористические атаки в любом месте РФ. В рамках таких сетей находят место и криминальные организованные группы, и теневой бизнес. Круг потенциальных участников подобных сетей оказывается практически неограниченным. Применение подобной тактики в конфликтах малой интенсивности было и остается весьма результативным даже против защищенных целей и военных объектов, что показывают последние террористические акты на территории Кабардино-Балкарии (сентябрь-октябрь 2010 г.) Эффективна она и в современных крупных городах, поскольку целями террористических актов выступают недостаточно защищенные гражданские объекты (такие как метро) и население.

Именно в этом направлении в последние три-четыре года происходит трансформация террористического движения на Северном Кавказе. Она была вызвана, в том числе, уничтожением первого эшелона главарей и активистов незаконных вооруженных формирований (НВФ), которые ориентировались на прямое противостояние федеральному центру. Пришедшее им на смену новое поколение такой возможности уже не имело, а потому объективно организовалось в подпольно действующие в условиях населенных пунктов сетевые террористические формирования.

Сегодня на территории практически всех субъектов (с преобладанием мусульманского населения) Южного и Северокавказского федеральных округов сложились собственные террористические сети «молодежных джамаатов». Если в конце 90-х – начале 2000 гг. они были связаны друг с другом на уровне руководителей и даже рядовых членов, то сегодня самостоятельные сетевые структуры взаимодействуют между собой опосредованно, преимущественно, поставленными целями, т.е. идеологически.

Анализ материалов, связанных с деятельностью «молодежных джамаатов», позволяет сделать прогноз на перспективу: эти сетевые структуры, доказали свою жизнеспособность, автономность и самовосстанавливаемость (Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России: сущность, эволюция, опыт противодействия. Ростов н/Дону, 2005; Добаев И.П. Центральная Азия и Кавказ, №1, 2009г.) Радикальные идеологии позволяют их носителям не только оправдывать совершаемые преступления, но планировать и осуществлять диверсионно-террористические акты, не считаясь с потерями среди мирного населения.

Тактика деятельности этих групп, основанная на сетевом принципе позволяет быстро менять места дислокации, маневрировать и, наносить удары именно там, где их не ждут. Между этими структурами и их базами налажена устойчивая связь; действия, в случае необходимости, согласовываются и координируются. Таким образом, тенденция растекания терроризма в регионе, которая ранее прогнозировалась лишь отдельными экспертами, стала реальностью. Особенно непростая ситуация сложилась на Северо-Восточном Кавказе – Дагестане и Ингушетии. Она, в свою очередь, предопределила процессы в других республиках, прежде всего, в Кабардино-Балкарии.

Иными словами, с уничтожением крупных вооруженных групп в Чечне активность боевиков не снизилась. Она просто распространилась на другие субъекты Северного Кавказа и практически полностью перешла в террористическую плоскость. Следует учитывать и тот факт, что в трех горных районах Дагестана, граничащих с Чечней, проживают в основном этнические чеченцы. Как отмечается в СМИ боевики обладают хорошей подготовкой, агентурными сетями, списками работников милиции и ФСБ, номерами их автомобилей, разного рода экстремистской литературой, в том числе по изготовлению самодельных взрывных устройств. Они столь же фанатичны, как и прежде, – их приходится уничтожать вместе со зданиями, где они укрываются.

Многочисленные террористические акты свидетельствуют, что объектами террористов все чаще становятся сотрудники государственных и силовых структур. К примеру, в Чеченской республики отряды боевиков численностью до нескольких десятков человек с 2008 г. по 2010 гг. дважды захватывали населенные пункты в республике, совершили ряд нападений на военных и сотрудников правоохранительных органов, неоднократно вступали в столкновения с подразделениями федеральных сил и местных правоохранительных структур. Последний характерный пример – нападение смертников на парламент Чеченской республики (октябрь 2010).
1.3. Роль радикального мусульманского образования в дестабилизации обстановки на Северном Кавказе

Внешний фактор воздействия на систему мусульманского образования в постсоветской России неоспорим. Его реализация шла по двум основным направлениям: посредством выезда российской молодежи в другие страны для получения образования и одновременно путем развития системы мусульманского образования непосредственно в стране, зачастую при содействии зарубежных «наставников». Однако этот процесс по-разному проявился в различных регионах России, в том числе и на Северном Кавказе.

На Северо-Западном и Центральном Кавказе (Адыгея, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и Северная Осетия) прослеживаться турецкое влияние, что обусловлено, в том числе, и историческими обстоятельствами (распространение ислама шло из Турции и из вассального Турции Крымского ханства, в Турции сегодня пребывает значительная черкесская диаспора). Поэтому вполне естественно, прежде всего, в Турцию, устремились потоки желающих получить мусульманское образование. Однако некоторая часть молодежи северокавказского региона отправилась в страны Ближнего Востока (Сирия, Иордания, Королевство Саудовская Аравия и др.). Например, лидеры движения «молодых мусульман» в Кабардино-Балкарии, близкие к печально известному по событиям 14 октября 2005 г. в Нальчике «джамаату Ярмук», - М.Мукожев и А.Астамиров – получили образование в исламском университете в Эр-Рияде (Королевство Саудовская Аравия, или КСА).

Молодые мусульмане Северо-Восточного Кавказа (Дагестан, Чечня и Ингушетия), в основном, выезжают в Сирию (Дамаск), Египет (Каир, «Аль-Азхар»), государства Персидского Залива, прежде всего, в КСА. Некоторые тюркоязычные этносы Дагестана (кумыки, ногайцы) предпочитают Турцию.

Первоначально выезд молодежи на учебу за рубеж осуществлялся по двум каналам: официальному (по направлению ДУМов) и неофициальному (выезды по частным каналам). Те, кто выезжает официально, в рамках заключенных договоров между ДУМами и конкретными учебными заведениями по полной подготовке или переподготовке, получают стипендии, устраиваются с жильем, решаются социальные проблемы. Однако официально направляемых в исламские учебные заведения немного, что побуждает определенную часть религиозной молодежи к инициативному выезду по частным каналам, чаще всего по примеру родственников. Эта категория молодых людей не обеспечивается официальными стипендиями, жильем и пакетом социальных услуг, а потому легко попадает под финансовое и идеологическое влияние радикальных джамаатов и стоящих за ними исламистских фондов.

Сегодня позиция большинства духовных управлений мусульман (ДУМ) и муфтиев России по сравнению с началом 90-х изменилась. Например, Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ, муфтий Т.Таджуддин) считает, что в целях переподготовки за рубеж следует направлять только тех, кто уже получил базовое образование в российских исламских высших учебных заведениях (курсив наш). При этом ЦДУМ ориентируется в большей степени на египетский «Аль-Азхар» и категорически выступает против учебы в Саудовской Аравии. Но кто контролирует учебные планы, стандарты исламских университетов в РФ? В последние годы некоторые Северокавказские ДУМы и муфтии выступают за полное запрещение выезда молодежи для получения религиозного образования за рубежом, особенно в КСА. ( Добаев И.П., Сериков А.В., Черноус В.В., Соколов А.В. Экстремизм и межэтнические отношения в молодежной среде России и странах СНГ. Ростов-на-Дону, 2009.)

На сегодня уже более 4,5 тысяч молодых людей получили исламское образование за рубежом. Определенная ее часть была обработана в радикальном ключе. Их последующая после возвращения на родину деятельность, как правило, входит в противоречие с традиционными на Северном Кавказе течениями ислама. Например, 13.10.2006 г. в Нальчике под эгидой регионального отделения «Единой России» состоялся митинг под лозунгом «Нет террору». На митинг собралось более 5 тыс. чел, в основном из числа молодежи. Выступивший на митинге председатель общественной национальной организации кабардинцев «Адыгэ Хасэ» М.Хафицэ отметил, что среди кабардинцев никогда не было религиозных фанатиков: «Отправляя наших детей учиться в арабские страны, мы порой не замечали, что возвращаются они уже другими людьми, ваххабитами. То, что случилось – беда для каждого из нас. А население республики потеряло значительный пласт генофонда!».

Сегодня в России работает более 2 тыс. имамов, получивших образование за рубежом. Около 3 тыс. шакирдов (студентов) в настоящее время продолжает обучение за рубежом, из которых только 200 человек – по официальным направлениям муфтиятов. Это свидетельствует о том, что государство до сих пор не контролирует процесс направления молодежи за рубеж для получения мусульманского образования со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Что касается исламского образования непосредственно в России, то многие из руководителей местных общин и даже муфтиятов лично проводили уроки по арабскому языку и основам ислама. Занятия проводились либо в мечетях, либо в местных примечетских школах. Отметим, что уровень знаний многих религиозных деятелей на местах остается крайне слабым, что не позволяет им принимать активное участие в данном процессе.

Террористические группировки опираются на современные коммуникативные технологии, легальные и нелегальные методы привлечения и использования людских ресурсов. Они исповедуют общую идеологию, какую бы окраску она не принимала (яркий пример – человеконенавистническая идеология радикального исламизма, которая делит мир на «своих – единобожников» и «чужих – врагов ислама»), что снимает проблему оправдания человеческих жертв, способствует жесткости внутренней организации и повышению уровня ее конспиративности. (Патеев Р. Ф. Политические аспекты мусульманского образования в России: история и современность. Автореф дис. ... канд. полит. наук : Ростов н/Д, 2006).

Отсюда следует, что участие подготовленных с точки зрения контрпропаганды радикального ислама религиозных преподавателей может внести ощутимый вклад в формирование антитеррористического сознания молодежи, поскольку именно в институтах религиозного образования закладываются основы дальнейшего развития ислама в России.

С другой стороны необходимо совместными с традиционными религиозными организациями поставить под контроль деятельность тех учебных заведений, которые возникли в последние годы, и, которые занимаются подготовкой религиозных кадров, а также определить те учебные центры, деятельность которых отвечает интересам общества. Не исключена и возможность государственной поддержки этих центров. Известно, что религиозные структуры в России отделены от государства. Но если в результате деятельности тех или иных структур, мы получаем рост межэтнической и межконфессиональной напряженности, если подготовленные религиозными учебными заведениями кадры занимаются вербовкой боевиков, то государство не может отстраненно наблюдать за происходящими процессами.

Важное значение в деле профилактики преступлений против государства имеет адекватность предупредительного реагирования государственных структур на возникающие угрозы безопасности. Чем острее такая угроза и чем динамичнее идет ее нарастание, тем оперативной и жестче должны быть ответные меры. Если противоправные действия осуществляется скрытно, наиболее эффективными зачастую являются негласные профилактические мероприятия по противодействию им. В случае, когда экстремистские, террористические процессы приобретают значительные масштабы, и в них вовлекаются достаточно широкие слои населения, наиболее действенной становится система ответных мер, включающая в себя применение гласных открытых методов, использование возможностей средств массовой информации, применение технологий и методов воздействия на подсознание и сознание людей. Следовательно, необходимость осуществления профилактики преступлений против государства возникает лишь в случае существования нарастающей угрозы их совершения, а комплекс предупредительных мероприятий планируется и реализуется с учетом складывающейся оперативной обстановки.

Процесс подготовки и реализации профилактических мероприятий, направленных на выявление и устранение террористических угроз, осуществляемых органами безопасности и правопорядка , должен включать в себя ряд необходимых условий. Во-первых, необходимо изучение и анализ оперативной обстановки. Во-вторых на основании этого анализа осуществляется прогнозирование будущей обстановки. При этом оценка должна быть комплексной: природа, характер, направленность и масштабы угрозы безопасности; ее носители, инспираторы и объекты; группы и слои населения, которые могут быть вовлечены в криминогенные процессы; динамика нарастания угрозы; состояние социально-политической и психологической атмосферы и т.д. Дается оценка собственным силам и средствам, устанавливаются другие участники совокупного субъекта профилактической деятельности, усилия которых также направляются на локализацию и устранение возникающих угроз безопасности. Затем осуществляется планирование и реализация профилактических мероприятий, после чего оперативная обстановка оценивается в новых условиях. Сравнение ее состояния с тем, что было до принятия мер профилактики, демонстрирует эффективность последней. В контрпропагандистской, идеологической деятельности надежным показателем (индикатором) действенности мер по нормализации обстановки может служить обратная связь спецслужб и правоохранительных органов с населением, предполагающая мониторинг (оценку) реакции граждан на проводимые профилактические мероприятия. При этом каналы получения информации о такой реакции могут быть как гласными, так и конспиративными.

Стратегическим направлением борьбы с радикальным исламизмом, безусловно, является нейтрализация «ключевых» факторов, способствующих его активизации, а именно: социально-экономических и политических. Рассматривая их, следует иметь в виду, что процесс «исламского возрождения» носит, в основном, объективный характер. Поэтому любое излишне прямолинейное силовое воздействие на него не только бесперспективно, но и, как показывает практика, приводит к негативным последствиям. Кроме того, он используется исламистами только в сочетании с другими факторами. С учетом изложенного, главный упор в стратегии противодействия исламским радикалам необходимо делать на решение проблем по урегулированию имеющихся и недопущению возникновения новых политических конфликтов; улучшению социально-экономической ситуации в регионе. Последняя мера играет главную роль в противодействии исламским радикалам, так как она не только существенно сужает социальную базу исламистов, но и способствует урегулированию политических конфликтов, многие из которых возникают из экономических противоречий.

Если же терроризм рассматривать в более узком плане, как разновидность уголовного преступления, то меры по его блокированию, как и в других государствах, могут быть разделены на четыре основных направления: совершенствование правовой базы, укрепление и совершенствование деятельности специальных служб, усиление борьбы с финансированием терроризма, а также активизация разъяснительной и пропагандистско-идеологической работы. Если успехи на первых трех направлениях в последние годы очевидны, то в последней области видимого успеха не ощущается.

Силовое воздействие – тупиковый путь, который только загоняет проблему внутрь, еще более усугубляя конфликт. Главной целью антитеррористической стратегии должна быть работа по устранению базовых причин, способствующих появлению терроризма. Как свидетельствует практика, ставка на исключительно силовые методы подавления терроризма и экстремизма себя не оправдала. В этой связи осуществление широкой информационно-пропагандистской и идеологической деятельности, направленной на компрометацию идеологии радикального ислама, привлечение к этой работе хорошо подготовленных служителей мусульманского культа и пропагандистов, устранение внутренних конфликтогенных факторов, которые продуцируют внутриполитические девиации, в том числе «растекание» идеологии и практики терроризма, прикрывающегося исламским вероучением, по всему российскому Югу, будут способствовать оздоровлению обстановки на Северном Кавказа. В этом случае т.н. «внешние факторы», паразитирующие на внутренних неурядицах и проблемах, окажутся второстепенными и не смогут существенно влиять на процессы в регионах России, в том числе и на Северном Кавказе (Добаев И.П., Сериков А.В., Черноус В.В., Соколов А.В. Экстремизм и межэтнические отношения в молодежной среде России и странах СНГ. Ростов-на-Дону, 2009). Для этого следует систематически, активно и целенаправленно использовать компоненты (субъекты) системы противодействия идеологии терроризма (СПИТ).

Конкретные финансовые, политические и геополитические интересы различных стран мира стали причинами внедрения религиозного радикализма на территории России, где проводится идеологическая экспансия под религиозным прикрытием в республиках Северного Кавказа – Чечне, Ингушетии, Дагестане, Осетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. Республика Дагестан стратегически наиболее важна, поскольку ее территория примыкает к нефтяным районам Каспия через ее территорию проходит транзитный оборот наркотиков, и она рассматривается в качестве плацдарма для утверждения духовного и политического влияния не только на Северном Кавказе, но и других мусульманских регионах России.

Этими системными причинами определяется процесс радикализации ислама на Северном Кавказе, в котором, на наш взгляд, большое значение имеет влияние внешних условий, а именно зарубежных идеологических нефинансовых центров. На основе строгой конспиративной системы ведется финансирование религиозно-аполитических групп, распространяются соответствующие печатные и видеоматериалы, путем подкупа чиновников организуется проникновение радикальных ваххабитских эмиссаров в органы власти.

В большинстве случаев терроризм тесно смыкается с наркобизнесом и организованной преступностью, что позволяет исследователям обозначить терроризм как «разновидность транснациональной преступности». Идеологи терроризма оправдывают подобную практику как оружие для борьбы с государствами и народами неверных, обозначив как «наркоджихад».

Учитывая, что отряды боевиков на Северном Кавказе постоянно пополняются молодежью, особое внимание в контрпропагандистской работе необходимо обратить на социально-экономический контекст, так как в регионе существует социальная база для распространения экстремизма и терроризма. Силовые средства должны быть подкреплены за счет оздоровления всей социально-экономической обстановки в регионе, нужна безотлагательная социально-экономическая реабилитация всех республик Северного Кавказа.

Другим основополагающим компонентом контрпропагандистской государственной антитеррористической стратегии является информационное освещение сотрудничества федеральных силовых структур и местных правоохранительных органов в борьбе с организованно-идейными структурами террористических и криминальных организаций, отмыванием денег и финансированием терроризма. Как уже отмечалось, современная практика свидетельствует, что основным источником финансирования бандформирований остается контрабанда оружия и наркотиков, транснациональные преступные группировки и международные террористические организации, а также этнические (кавказские) криминальные группировки российских городов. С другой стороны, терроризм одновременно является спекулятивной установкой, ориентированной на использование массового недовольства происходящими в мире процессами в интересах определённых социальных групп, извлекающих из терроризма, как особого рода деятельности, конкретную финансовую выгоду, что предполагает как ответную тактику, так и стратегию действия. Следовательно, одной из актуальных задач остается изучение и широкое освещение в пропагандистских материалах современных этнополитических процессов, взаимодействие этнических групп, конфессий.

1.5. Контрпропаганда в молодежной среде

Сегодня группировки боевиков объединяются на новейшей идеологической основе, разработанной в зарубежных исламистских центрах и уже дополненной собственными идеологическими наработками. Неизбежной политической практикой носителей идеологии религиозно-политического экстремизма всегда был, есть и будет терроризм. Радикальные идеологии, измененные состояния сознания позволяют их носителям не только оправдывать совершаемые преступления, но планировать и в последующем осуществлять диверсионно-террористические акции. Ваххабизм-салафизм как идеология представляет собой не просто совокупность идей, а систему «аргументированных» положений.

Арсенал знаний обученных и подготовленных специалистов широк и глубоко профессионален, так как часто деятельность ряда религиозных сект сопряжена с применением психологического воздействия, которое направлено на формирование у лица (группы лиц) новых или изменение уже существующих убеждений, установок, ценностно-смысловой сферы, отношений, мотивов, ориентации.

Поскольку именно молодежное сознание подвержено влиянию со стороны адептов новых идеологий, то в целях идеологического противодействия экстремизму и терроризму работа с молодежью должна стать одним из приоритетных направлений государственной политики и именно «понимание социального самочувствия молодых людей, их умонастроения, того, как они себя ощущают в преобразующихся социально-экономических, политико-правовых, культурно-идеологических условиях» (В.А. Авксентьев, Г.Д. Гриценко, Т.Ф.Маслова, Социологические исследования № 2, Февраль  2008, C. 91-96), особенно значимо для профилактики идеологии экстремизма и терроризма.

Современные террористические движения используют сегодня тактику «ожидания», тайно внедряясь в идеологическое пространство российского государства, накапливая свой потенциал в молодежной среде и выжидая очередного кризиса легитимности в каком-либо из регионов. В этом плане особую тревогу вызывает использование Интернета, как в пропагандистских целях, так и для распространения учебных пособий по организации террористической деятельности.

Подрывная экстремистская литература, содержащая прямые и завуалированные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации, возбуждающая межрелигиозную и межнациональную рознь, попадает в страну не только из-за рубежа, но и часть ее публикуется непосредственно на территории России (зачастую в Москве и Московской области). В этой связи заслуживает государственной поддержки проводимая рядом исламских централизованных организаций (ДУМ Дагестана, Совет муфтиев России) экспертиза и оценка всей исламской литературы, поступающей из-за рубежа и издаваемой в стране. Такая литература должна изыматься из оборота, — считают видные российские ученые.

Для организации противодействия экстремистским идеологиям необходимо сосредоточить усилия на выявлении сути их отступлений от исламской традиции и компрометации на этой основе такого рода взглядов в глазах мусульман и приверженцев других религиозных верований. В частности, говоря о «неверных» или «врагах ислама» (отступники, многобожники, лицемеры), идеологи экстремизма значительно расширяют круг их участников: сюда сразу попадает не только все немусульмане, но и террористического «правоверные», которые не придерживаются идеологической линии экстремистов. Важно также привлечь к контрпропагандистской деятельности религиозных деятелей, лояльных к федеральным властям, оказывая им всестороннюю помощь, в том числе и финансовую.

С целью противодействия информационному натиску современных террористических организаций, деятельность которых на Северном Кавказе выражена в основном в религиозно-политической форме, неотложной задачей пропагандистов является такое формирование контридеологии, которое теснейшим образом должно быть сопряжено с деятельностью масс-медиа. Научное-практическое изучение деятельности масс-медиа как в роли трансляторов антиконституционных идеологии, так и в роли противодействия идеологическому «оболваниванию», дает возможность говорить о возможном медиа-конструировании социальной реальности, при этом, мы проигрываем тем, кто обладает большими финансовыми возможностями (зарубежные и местные идеологи терроризма практически свободно распространяют аудио- и видеопродукцию).

Системное формирование антитеррористической идеологии - это тот вид деятельности, который на сегодняшний день государством не освоен, более того, многое было сделано, чтобы девальвировать понятия патриотизма и интернационализма, чувства долга и чести.

Не последнюю роль играют в этом СМИ и СМК, в которых недопустимы не только высказывания в защиту террористов, но и повторение тезисов о том, что терроризм является высокоэффективным и относительно дешевым средством достижения целей. Внимание общественности следует акцентировать на том, что нигде и никогда террористам не удавалось добиться победы, а итогом и следствием террористического акта становились только многочисленные бессмысленные жертвы. Надо акцентировать внимание на подлинной сущности и бесперспективности терроризма, показывать пагубность его последствий. СМИ является важным компонентом (субъектом) противодействия идеологии терроризма (СПИТ). Как СМИ, так и власти не заинтересованы в том, чтобы СМИ не становились помимо их воли объектом манипуляций, направленных на достижение целей или применение методов терроризма.

Идеологический вакуум, сложившийся в общественном сознании, заполняемся идеологией национализма в широком диапазоне - от спекуляций на тему духовного возрождения нации или народа до воинствующего религиозного или этнического экстремизма, обращающегося к террористическим методам борьбы.